– Пожалуйста, говорите, – ответила она, и я видел, что она действительно удивлена тем, что только что услышала.
Я рассказал ей о разговоре с Робертом Пляйсом, за исключением, понятное дело, вопросов, связанных с использованием яда его супругой. Я также в точности процитировал слова, которые услышал от Эриха Грюнна.
– Не кажется ли вам странным, что двое солидных, спокойных и состоятельных людей практически в одно время приняли решение уничтожить то, что больше всего любят? – Спросил я в заключение, делясь таким образом сомнениями, которые сам недавно испытал.
Элиза очень долго молчала, всё это время однообразным жестом комкая платье на колене и уставившись на свои пальцы.
– Так вы думаете, что это не их вина, правда? Что и Роберт Пляйс убил жену не по собственной воле, и мой муж не по собственной воле поднял руку на Михаила? – Спросила она наконец.
– Допускаю такую возможность, – ответил я осторожно. – Но чтобы получить нечто большее, чем смутное подозрение, мне нужно как-то связать оба события. Например, найти кого-то, кто ненавидел как Пляйсов, так и вас.
– А что вы услышали от Роберта Пляйса? Кто их ненавидел?
– Он назвал Марию Грольш.
Она наморщила лоб, потом пожала плечами.
– Не знаю. Ах да, вы же упоминали о ней за ужином. А потом мой муж вас прервал, спросив, не путаете ли вы трапезу с допросом.
В нескольких словах я описал внешний вид Грольшихи. Элиза вяло улыбнулась.
– Думаю, что я запомнила бы кого-то подобного, если ваше описание точно. Я уже говорила вам, что наше счастье для многих было солью в глазу, но этой женщины я даже не припоминаю.
– Ну да. Жаль. Я думал, может, она вам в чём-то завидовала, или её сын...
– Сын? – Подхватила она, подняв глаза. – Вы ничего не говорили о сыне.
– Это её ублюдок. Я даже не знаю, как он выглядит. Эсмеральда Пляйс обвинила его в том, что он украл серебро, но это, вероятно, неправда.
– Вы хотя бы знаете, как его зовут?
Я покачал головой, поскольку не знал причин, по которым меня могло бы заинтересовать имя какого-то щенка.
– А то был один парень, который постоянно крутится возле нашего дома, – сказала Элиза, нахмурившись. – Я приказала его прогнать, может, неделю назад...
– И по какой причине, могу я узнать?
– Мы живём в жестоком мире, мастер Маддердин, не так ли? В мире, где люди делают друг другу зло, иногда превышающее понимание многих из нас. Но нет никаких причин, чтобы мы давали волю худшим инстинктам или допускали подобное поведение у других.
– Признаться, я не совсем понимаю, куда вы клоните, – заметил я.
– Я поймала этого парня, когда он мучил голубя и показывал это Михасю, – объяснила она и сердито поджала губы. – А я собираюсь воспитывать сына в уважении к божьим созданиям. Достаточно уже того, что мы убиваем их, чтобы поесть и одеться, мы не должны делать этого ради злой забавы.