сие на поле боя (...) Послезавтра я уезжаю, а с теми, кто по-
ляком себя чувствует - с теми до свидания (...) Принесли ви-
на, и мы длго еще пили "на посошок".
М: "Император лишь спросил: "Значит я могу издать приказ о
вашем назначении?" Я ответил: "Как и когда воля будет Ваше-
го Величества (...) Я служу России и готов пожертвовать со-
бою ради нее и Вашего Величества. Прошу лишь не оставлять
жены моей и дочери".
W: "А дети, жена? (...) Кто же, как не любящий отец обязан
работать, чтобы детям в наследие оставить имя истинного по-
ляка? А может ли быть им тот, кто за печью сидит, когда
братья свою кровь за Отчизну проливают? Жена? Разве история
наша не достаточно примеров дает, что истинные польки сами
мужей своих в повстанческие лагеря высылали, когда Ржечпос-
полита того требовала? (...) Оставайтесь с Богом!"
М: "Печальным было прощание мое с женой и детьми".
W: "Даже при величайшем мужестве и духа закале, расста-
ваться с дорогими сердцу людьми и родными местами, когда
уходишь почти что на верную смерть - момент ужасный".
М: "Со стесненным сердцем попрощался я со всеми, возлагая
надежду лишь на Бога; ибо знал я, что в Петербурге не будет
у меня никого, на ком мог бы я опереться."