На часах храма пробил час. Извозчику надоело кружить по темным улицам Майдана.
— Бабу, лошади устали. Скажи, куда тебя везти.
Молчание.
Он соскочил с козел и стал трясти седока. Хорлал продолжал хранить молчание.
Испуганный извозчик потрогал своего пассажира и убедился, что тело его окоченело, а дыхания не слышно.
И извозчик так и не услышал ответа на вопрос, куда ехать.
1907
Даже матери не всегда так любят своих детей, как Бонгши-бошон любил своего брата Рошика.
Стоило Рошику замешкаться, возвращаясь из школы, как Бонгши оставлял работу и бежал его искать. Он не мог есть сам, не накормив Рошика. А уж если брат заболевал, Бонгши горько плакал.
Рошик был моложе брата на шестнадцать лет. Он был самым младшим, а Бонгши — самым старшим в семье. Все остальные дети умерли. Остались только они вдвоем, когда скончалась мать. Рошику исполнился тогда всего один год. Прошло еще два года, и они потеряли отца. Обязанности по воспитанию Рошика целиком легли на плечи Бонгши.
Ткачество было наследственной профессией рода, к которому принадлежал Бонгши. Оно позволило Обхираму Бошаку, прапрадеду Бонгши, построить в деревне храм, в котором до сих пор стоит изваяние Кришны. Но потом из-за моря нагрянул железный дьявол и поразил беспомощный станок огненными стрелами, поселил в домах ткачей духов голода и под свист пара стал играть на трубе свой победный марш.
Но станок цеплялся за жизнь, он не хотел умирать. Несмотря ни на что, челнок до сих пор проворно снует с ниткой в зубах, хотя его старомодные манеры не по душе капризной Лакшми. Железный дьявол хитростью, силой, правдой и неправдой подчинил ее себе.
Бонгши повезло больше других. Ему покровительствовали местные господа — Бонгши ткал для них и многочисленных членов их семейств тонкую ткань. Один он не мог справиться с этим делом, и поэтому ему приходилось нанимать помощников. Жениться в тех краях было нелегко — невесты оценивались очень дорого, — тем не менее Бонгши мог бы за все это время скопить достаточно денег, чтобы взять в дом девушку без претензий. Если этого не случилось, то только из-за Рошика.
На праздник Пуджи для Рошика выписывались наряды, не уступавшие свадебным нарядам принца. Стараясь покупать Рошику и другие дорогие вещи, в которых тот вовсе не нуждался, Бонгши должен был урезывать себя во всем.
Тем не менее нужно было подумать и о продолжении рода. Бонгши мысленно выбрал себе девушку из подходящей семьи и стал копить деньги. «Триста рупий отцу девушки и сто рупий на украшения будет достаточно», — решил он и по пайсам стал собирать необходимые деньги.
Денег пока что было мало, но зато времени впереди было достаточно. Его будущей невесте было всего четыре года, так что в распоряжении Бонгши было, во всяком случае, лет пять.
Но звезда в гороскопе Бонгши, которая должна была помочь ему скопить деньги, явно смотрела на Рошика и, следовательно, никак не могла выполнить свою задачу.
В деревне Рошик был коноводом всех своих сверстников и младших ребятишек. Человек, растущий в холе и получающий все, что он пожелает, неодолимо притягивает к себе обиженных судьбой. Приблизиться к нему — это как бы означало удовлетворение своих желаний. Люди льнут к нему вовсе не из-за того, что много получают от этого, — если им даже ничего не достается, их ненасытное воображение все же несколько успокаивается.
Было бы несправедливо утверждать, что только роскошь, окружавшая Рошика, привлекала к нему деревенских детей. Он обнаруживал такие удивительные способности во всем, что даже дети из более высоких семей, чем та, к которой принадлежал он, не могли не склониться перед ним. За что бы он ни взялся, все ему удавалось. От него, по-видимому, не были скрыты знания, накопленные в прежних рождениях, и ему не надо было учиться — он все схватывал на лету.
Способности Рошика снискали ему популярность даже среди взрослых; не только дети, но и их родители настойчиво просили его сделать то или другое.
Однако большим недостатком мальчика было то, что он не мог надолго заинтересоваться одним и тем же. Как только он овладевал каким-нибудь делом, он его тут же забрасывал и даже сердился, когда ему напоминали об этом.
Однажды на праздник Дивали из Калькутты к местным господам приехали пиротехники. Рошик быстро научился у них делать фейерверк. Но лишь два года праздник Калипуджа сопровождался в деревне блестящей иллюминацией. На третий год ракеты и огненные фонтаны больше не взлетали в воздух — Рошика увлек пример молодого музыканта, одетого в чапкан и мантию и носившего медаль, и он усердно разучивал пенджабские мелодии на фисгармонии.