Джотин еще не успел закончить фразу, как Курани, испуганная и смущенная, повернулась, чтобы выйти из комнаты.
Джотин позвал ее:
— Курани, покажи гирлянду!
На лице девушки отразилась радость, а из соседней комнаты донесся громкий смех.
Наутро Потол снова зашла к Джотину, чтобы посмеяться, но комната была пуста. На листке бумаги было написано: «Сбежал. Джотин».
— О Курани, твой жених убежал, и ты не смогла его удержать! — сказала она девушке, потрепала ее по щеке и занялась домашними делами.
Курани не сразу поняла, в чем дело. Она постояла на месте, пристально глядя куда-то вперед, потом медленно вошла в комнату Джотина и увидела, что она пуста. Ее вчерашний подарок — гирлянда — лежал на столе.
Прекрасна свежая прохлада весеннего утра. Лучи солнца, смешавшись с тенью, пробились сквозь цветущие деревья на веранду. Пробежала белка. Разноголосым хором пели птицы и, казалось, никак не могли выговорить все, что хотели. Здесь, среди тени густой листвы и солнечного света, душа переполнялась радостью, все казалось загадочным. Как и почему случилось, что утро, дом, все вокруг стало таким пустым для той, которая так плохо разбиралась в окружающем ее мире? Кто бросил ее в пропасть неведомого тяжелого страдания и не дал ей ни малейшей возможности понять, что с ней происходило? Кто сможет теперь вернуть ее в мир беззаботной радости, мир бессознательной жизни птиц и животных?
Покончив с домашними делами, Потол отправилась на розыски Курани и нашла ее в опустевшей комнате Джотина. Она лежала на полу, обхватив ножки кровати, будто припала к стопам.
Сосуд с нектаром, скопившимся в ее душе, опрокинулся, и нектар зря пролился в пустоту. Эта девушка с распущенными волосами, застывшая в отчаянии на полу, казалось, взывала в молчании: «Возьми, о, возьми меня!»
Изумленная Потол спросила:
— Что с тобой, Курани?
Курани ничего не ответила и даже не пошевелилась. Когда Потол нагнулась к ней, она услышала рыдания.
— Идиотка, что я наделала! Погубила человека… — пробормотала Потол и побежала к мужу. Рассказав ему о несчастье с Курани, она добавила: — И ты хорош! Почему ты меня не удержал?
— Я не привык к такому занятию. Неизвестно, что еще тогда получилось бы.
— И это, называется, муж! Ты разве не можешь удержать меня от безрассудства? И зачем только ты позволил мне забавляться такой игрой!
Потол выбежала из комнаты мужа, бросилась к лежавшей на полу Курани и порывисто ее обняла, приговаривая:
— Моя милая сестричка, что с тобой? Ну, расскажи же!
Увы, разве Курани могла открыть не передаваемую словами тайну своей души! Страшная боль сжимала ее сердце. Разве она знала, как люди называют эту боль… Курани могла только плакать — больше ничем она не могла передать того, что творилось в ее душе.
— Курани, у тебя очень плохая диди, но она никогда не думала, что ты ей так веришь! Ей вообще никто никогда не верил, зачем ты так поверила?.. Курани, ну повернись ко мне, взгляни мне в лицо! Прости меня, сестричка…
Но в душе Курани творилось что-то такое, что не позволяло ей смотреть на Потол. С еще большей силой она сжала ладонями свое лицо. Сама толком не понимая, в чем дело, она чувствовала смутную злобу против Потол.
Медленно разжав объятия, Потол встала, подошла к окну и, застыв, как изваяние, посмотрела на пышную листву деревьев, освещенных весенним солнцем. По ее щекам катились слезы.