— Ладно уж, сиди здесь! — И Потол быстро вышла из комнаты.
Но сначала нужно кое-что рассказать читателю.
Джотин и Потол почти ровесники. Потол старше Джотина всего лишь на день, поэтому Джотин отказывался проявлять по отношению к ней какую-либо особую почтительность. В общем, они приходятся друг другу двоюродными братом и сестрой. В детстве они часто вместе играли. Потол тщетно жаловалась отцу и дяде, что Джотин не называет ее «диди», но никакие наказания не действовали — он упорно продолжал ее звать Потол.
Потол даже бранилась весело. Никто в семье не мог остановить поток ее остроумных насмешек. Ее не стесняло даже присутствие свекрови. На первых порах это служило причиной долгих разговоров, но постепенно все признали себя побежденными — такой уж у нее характер. Неистощимое веселье Потол сокрушало даже невозмутимость учителя. Она не терпела вокруг себя ни одного серьезного, хмурого или надменного лица; ее шутки, смех, забавные рассказы, казалось, насыщали воздух особой энергией.
Муж Потол, Хоркумар-бабу, был помощником мирового судьи; он недавно оставил службу в Бихаре и переехал на работу в одно из калькуттских акционерных управлений. Боясь чумы, он нанял дом с садом в Бали, пригороде Калькутты, и ездил оттуда на службу. Ему часто приходилось бывать по делам в провинции, и поэтому он собрался уже выписать из деревни мать и еще нескольких родственников, как вдруг жена пригласила погостить на несколько недель Джотина, только что окончившего медицинский колледж и еще не имевшего ни врачебной репутации, ни практики.
Очутившись после раскаленных калькуттских улиц в доме, где было столько зелени, Джотин весь первый день просидел на уединенной веранде, предаваясь приятному созерцанию, к которому особенно располагало полуденное солнце месяца фальгун. Именно в это время на него напала Потол, о чем мы уже рассказали выше. Когда она ушла, он устроился еще удобнее и стал перебирать в уме сказки о лесных девушках, какие он слышал в детстве.
Джотин вздрогнул, когда неожиданно снова раздался веселый голос Потол. Она вошла, ведя за руку какую-то девушку.
Подойдя к Джотину, Потол сказала:
— Вот тебе лесная девушка!
— Что, диди? — спросила девушка.
— Курани, посмотри на моего брата. Каков он из себя, ничего?
Девушка без всякого стеснения стала рассматривать Джотина.
— Ну как, нравится? — спросила Потол.
С самым серьезным видом Курани утвердительно кивнула головой.
Джотин покраснел и вскочил с кресла:
— Фу, Потол, что за ребячество!
— А ты поступаешь как взрослый человек? Ты ведь уже не молокосос, а не женат.
Джотин пытался убежать, но Потол преследовала его по пятам:
— Не бойся же, Джотин, не бойся — тебе не придется сейчас же дарить гирлянду! Идут неблагоприятные для свадьбы месяцы, у тебя еще есть время.
Худенькая девушка, которую Потол назвала Курани, стояла в оцепенении. Ей вот-вот должно было исполниться шестнадцать. Ее нельзя было назвать красивой; лицом она, казалось, напоминала молоденькую газель. Грубияны назвали бы ее глупенькой, но это было не природное отсутствие ума, а просто некоторая неразвитость, она не портила ее внешности, а лишь придавала ей известное своеобразие.
Утром Хоркумар-бабу вернулся из Калькутты и, увидев Джотина, сказал:
— А, Джотин, ты приехал! Очень хорошо. Тебе нужно немного попрактиковаться. Ты знаешь, когда мы еще жили на западе, однажды во время голода мы взяли к себе на воспитание девочку. Потол зовет ее Курани. Кто-то сказал, что ее родители и она лежат недалеко от нашего бунгало. Когда мы подошли к ним, взрослые были уже мертвы, но девочка еще дышала. Потол потратила много усилий, чтобы ее спасти. Никто не знает, какой она касты, и, если поднимается этот вопрос, Потол обычно отвечает: «Она дважды рожденная: умерев однажды, она снова воскресла в нашем доме, и таким образом ее прежняя каста исчезла». Сначала девочка звала мою жену «мама», но Потол ей внушила: «Нечего называть меня мамой, я твоя диди». «Если такая большая девочка будет меня называть мамой, — говорила мне Потол, — то, значит, я старуха». Не знаю, виноват ли голод или еще что-нибудь, но у девушки временами бывают острые колики. Тебе нужно как следует заняться ею… Эй, Тулси, позови сюда Курани!