Но как в холод так и в жару, знойным днем и под проливным дождем, Грешники успешно продолжали делать свою работу. Редко нам что-то давалось легко, каждая новая вылазка сулила особые трудности и угрозы, и есть очень многое, о чем я мог бы рассказать. Были и изнурительные преследования и жестокие сражения и проваленные миссии, ранения и нежелательные встречи. Несмотря на всю свою красоту, мир снаружи города все еще был нам враждебен, скрывая миллионы ловушек и опасностей. Каждая история нашла бы своих слушателей, но рассказывать их стоит скорее за кружкой пива в баре, или у костра под бесконечно глубоким звездным небом. Главное во всем пережитом в любом случае было то, что мы оставались живы, мы продолжали охотиться, а новые шрамы и угрозы только делали группу сильнее.
К концу лета мне стукнуло двадцать пять лет. В этом дне не было ничего особенного. В Филине никто не отмечает дни рождения, как это было принято у предков. Вот и я за прожитые четверть века ни разу не придал этому дню какого-то значения. Но у команды Грешников существовали собственные традиции. За время проведенное в группе, я успел отпраздновать дни рождения всех ее членов, за исключением Хирурга, родившегося в начале осени. Небольшие уютные посиделки, в которых участвовали только мы пятеро, еще раз напоминали мне о том, что Грешники нечто большее, чем просто команда. Однако я ни разу не предположил, что и обо мне они не забудут. Сам то я забыл.
В тот день Джим позвал меня в логово, сказал, что есть работа. Когда я пришел, на месте был только он и Пастырь. Они провели меня в гараж, и там случилось то, чего я никак не мог ожидать.
Машина предков, та самая, что стояла в тени в глубинах нашего гаража, оказалась первым, что бросилось мне в глаза. Она не сменила своего местоположения, но укрывавший ее все это время брезент куда-то исчез, и чудесное творение из ушедших времен теперь стояло на виду, маня мой взгляд.
Пастырь и Джим прошли прямиком к ней и обернулись.
— Брат сказал мне, что тебе давно хотелось заняться ей — сказал Пастырь.
Это было несомненно так, с самого первого моего появления здесь. Но за все это время я так и не нашел удачного момента чтобы спросить у Пастыря разрешения на эту работу. И не то чтобы таких моментов не подворачивалось, но меня почему-то смущал этот вопрос, и, учитывая, что общение с нашим лидером у меня было чаще всего деловое, к слову это никак не приходилось.
— Да — кивнул я, не зная, что еще к этому добавить.
— Я купил ее уже очень давно, и все никак не нашел времени на то чтобы придать ей должный вид — он провел рукой по крыше машины — Не думаю, что когда-нибудь займусь этим. Такая красавица не должна пылиться в гараже, и мне кажется, что ты сможешь использовать ее по назначению. Так что приступай. Она теперь твоя забота, целиком и полностью.
И на этом моменте я лишился дара речи. Мне совершенно не верилось в то, что все происходящее не сон.
— Нам подумалось, что это будет хорошим подарком тебе от всей команды — сказал Джим, явно с удовольствием наблюдающий за моей реакцией.
— Подарком? — выдохнул я.
— Говорил же, ему понравится — сказал он брату — Только бы в обморок не свалился.
— Но… — протянул я, не зная, что сказать, как реагировать и все еще не веря в правдоподобность происходящего.
— Ты прекрасный водитель, Клайд — сказал Пастырь подходя ближе — Мне уже не раз представлялся случай в этом убедиться. Ты стал отличным членом нашей команды, а эта машина пусть будет символом того, что теперь ты стал еще и членом нашей семьи. Поздравляю — он протянул мне руку.
Этот короткий монолог был настолько важен для меня, что передать весь спектр вспыхнувших во мне эмоций будет просто невозможно. Преисполненный гордостью, уважением, восторгом и удивлением, я крепко пожал его руку.
— Спасибо — поблагодарил его я настолько искренне, насколько вообще был на это способен. Других слов у меня просто не нашлось.
Пастырь кивнул и покинул гараж.
— Ты думал, мы не знаем день твоего рождения? — усмехнулся Джим.
— Вообще-то именно так я и думал — ответил я, не сводя глаз с машины и все еще оставаясь под впечатлением от слов Пастыря — Спасибо тебе.
— За эту груду металлолома? — он рассмеялся — Видимо мне вас с братом никогда не понять в любви к подобным железякам.
— Это не просто железяка, друг мой — я подошел к своему подарку и осторожно провел рукой по холодному металлу, словно убеждаясь, что он не мираж — Это произведение искусства.