* * *
— Эй, дружище! — Майкл сунул мятую двадцатку в карман Программиста. — Присмотри там за моей куклой, окей?
— А? — поспешно убрав с глаз засаленные патлы, откликнулся штатный гений.
— Присмотри, говорю, за моим персонажем. Мне тут отлучиться надо. Окей?
— Ну хорошо... — Программист мельком глянул на сунутую в карман купюру. — У тебя там как?
— Два непися под крылом, находимся на безопасном этаже. Жрачка есть, кровать тоже, так что все нормально должно быть, — пояснил Майкл.
— Ладно, если что маякну.
— По рукам, приятель! — довольный собой, Майкл поспешил к себе домой.
На улице заметно вечерело, окрасив и без того красные каньоны в кроваво-алые тона. Отсутствие ветра и необычайно глубокий цвет неба навевали странную, космическую тоску по родным краям. Словно землянин, волею судьбы угодивший на Марс, Майкл брел по узким улочкам, вверх по склону, к наседающим друг на друге фавелам, где среди бесчисленных серых гнезд есть одно, принадлежащее ему. Совсем недавно он мог бы сказать, что нашел свое место и окружение, что в кои-то веки осознал себя спокойным, уверенным в завтрашнем дне. А сегодня, когда за плечами странная схватка с прошлым, с желанием все изменить быстро и навсегда… Сегодня Майкл был растерян. Как зверь, вкусивший человины, за которой наблюдал долгое время и не мог понять, добыча это или опасность. А ещё клеймом позора в груди жгла ложь. Да, можно было притвориться, что болен, отваляться недельку-другую на диване и выйти на работу. Но эта ложь была иного рода, она как авангард перед огромным войском, всего лишь предвещала страшную войну.
Сбережения таяли, ситуация почти не менялась, а мысли о возвращении к старому образу жизни вызывали глубокое отторжение. Было такое чувство, словно Майкл предал своих друзей. Чувство вины за то, что он решил попытать счастье новым, более грязным методом.
Глубокая меланхолия сменилась легкой растерянностью, когда игрок добрался до своей комнаты в фавелах. Еще на пороге был слышен смех, чьи-то громкие голоса, музыка по радио. Это не являлось чем-то особенным, веселый народ тружеников так проводил свои вечера, в составе большой семьи. Майкла приняли как младшего брата, который надолго куда-то уезжал, и вот он вернулся. Но теперь…
— О, амиго! Ты куда это подевался? — стоило только попасться на глаза Хорсе, как тот тут же переключил все свое внимание на иностранного друга. — Что тебе сказали в поликлинике?
— В поликлинике? — не понял вопроса Майкл.
— Ну да! — искренне удивился Хорсе. — Ты ведь туда ходил? Чтобы проконсультироваться с врачом?
— Эм… Ну, да. — Майкл все таки нашелся что сказать. — Посоветовали побыть дома еще пару дней, до выходных.
— До выходных, говоришь? — мимо проходившая матушка Сальва невольно услышала разговор друзей. — Это же просто замечательно, мне как раз нужен помощник!
— Да? — уже предчувствуя лавину, надвигающуюся с вершины горы, которая с грохотом неслась ему на голову, Майкл совершенно растерялся.
— Ну конечно! Все наши ребята с завтрашнего дня переводятся на новое место работы, тебе разве Хорсе не рассказывал?
— Нет, наш братишка вечно куда-то пропадает! — оправдался молодой мексиканец.
— О-о, — горестно протянула матушка. — Ну ничего, к выходным будешь как новенький, а то со своими болезнями совсем бледный стал!
— Да я нормально, — попытался отбиться Майкл, но Сальва уже кивком подозвала своего мужа: низкорослого, коренастого мексиканца с жесткими усами и лихим взглядом.
— Что случилось, любовь моя? — с тенью иронии спросил Тони, кажется, так его звали.