— А давайте проще поступим, — вдруг захлопнул толстой книжкой по столу Кологривов. — Будьте добры! — махнул он рукой. — Водки, пожалуйста. Лосось, овощную нарезку и грибы.
Я удивленно похлопала глазами. Артем бросил на меня насмешливый взгляд.
— Еще скажите, что не пьете, видел я, как вы у «Власова» с девушками выпивали.
— Тогда был повод.
— А мир — это всегда повод, — его зеленящие, как молодая трава, глаза весело поблескивали. — Кстати, — будто невзначай бросил Кологривов, — а Лариса Александровна свободна?
Я едва не подавилась заказанным ранее соком.
— Да, к сожалению, замужем.
— Действительно печально, — погрустнел Артем Сергеевич.
И тут меня переклинило.
— А что, разве для вас это препятствие? — закатила я глаза.
— Конечно, это безнравственно, — вполне себе серьёзно сообщил мне Кологривов.
— Вы издеваетесь что ли? — взвилась я. — Вы вытащили на общее обозрение ради фирмы частную жизнь соучредителя вашего отца. О какой нравственности вы можете говорить?
— Э… вы тут не правы. Я на такое пошел исключительно с согласия самого соучредителя.
— То есть вы святой? — скривилась я.
— Нет, иконечно. Но в разорении чужих гнезд смысла не видел.
— А если это гнездо, простите, на сопле держится?
— Но держится же, вот как развалится, тогда и можно.
Водка оказалась приятно прохладной. И совсем не такой горькой, как слезы, что я лила весь день. Одно ясно, Артема Сергеевича я до сего момента не знала, это позволяло думать о нем исключительно плохо. И обвинять его в собственных ошибках было гораздо проще.
— Вас подвезти? — спросил мой собутыльник, едва мы вышли из ресторана.
На улице уже царствовала ночь.
— Я в этом доме живу.
— Дом длинный, — выдал глубокомысленную фразу Кологривов, оглядывая здание.