Этот день обошелся со мной так, как обходится с апельсином соковыжималка.
Вместо того, чтобы заняться своими делами, а именно лично на себя взятыми обязательствами перед клиентами, и пусть они не были сложными, однако требовали времени и внимания, я оказалась в центре разборок. По коридорам офиса сейчас ходить было все равно, что по минному полю, расстроенные взгляды тех, кто попал в черный список травили душу.
Я засиделась допоздна.
Летняя питерская ночь встретила меня привычным серо-голубым небом, один край которого едва перестал алеть после заката, а второй уже розовел перед восходом.
В связи с какими-то мероприятиями водителю нашему, имя которого я никак не могла вспомнить, пришлось исхитряться, прокладывая маршрут, лавируя между частично перекрытыми улицами.
Я откинулась на сиденье и смотрела через люк в крыше на переплетение проводов, растянутые баннеры, крыши домов там, где дорога сильно сужалась, и они, точно грозные великаны, наступали — сдавливали ее каменными клещами.
Едва вырвавшись на набережную, мы совсем недолго наслаждались свободой, а потом пришлось опять нырнуть в питерские лабиринты.
Горели прожектора Петровского, похоже там шел матч, стрелка Васильевского острова была полна людей и машин, я с улыбкой вспомнила, как училась в универе. Он был совсем недалеко от этого места (по меркам молодежи, сейчас мне было бы жаль потраченного времени на прогулку) но тогда это был привычный маршрут от места учебы до метро «Невский проспект». Тогда для меня это был отдых, наушники, кроссовки, три тетрадки в легком рюкзачке, волосы в хвост, никакой косметики, просто потому что лень.
— Вы не торопитесь?
— Ни грамма.
Иногда между делами насущными и планами проскальзывала мысль, что я жутко устала. И не потому, что в отпуске давно не была, хотя и это тоже, а потому что… потому что…
Я даже не заметила, как уснула. Убаюкивающая плавность движения автомобиля, проносящиеся мимо здания и люди, которые то размывались, то приобретали резкие очертания, все это способствовало тому, что глаза закрылись и мозг, заполненный всякой рабочей шелухой, отключился.
Разбудил меня Дмитрий, а именно так звали водителя, уже недалеко от моего дома. Большой фирменный минивэн рисковал задеть плотно припаркованные в узком дворе машины, и я, поблагодарив мужчину, отправилась до подъезда на своих двоих.
Спросонья все чувства слегка притормаживали, и до меня не сразу дошло, что в сумке вовсю распевает телефон. Номер был мне незнаком, но с учетом того, что многие клиенты пользовались именно этим средством связи и считали, что юристы (не адвокаты по уголовным делам, заметьте, а именно все юристы) должны отрабатывать свои гонорары даже по ночам, меня это мало удивило.
— Да, слушаю.
— Злата, добрый вечер.
Я вся покрылась мурашками. У этого московского… мужа Ларисы в роду явно были цыгане. А что? Серьезно! Не то чтобы я верила в гипноз, но это на него смахивает.
— Ярослав… Э…
— Прошу, давайте без формальностей.
Да, тут вы ходите по тонкому льду, господин Алдонин. Ведь если бы я согласилась с вами работать, вы стали бы для меня своеобразным начальниками, а панибратские отношения с руководящим составом никогда и никого до добра не доводили на моей памяти.
— Вы знаете, я тут поразмыслил над вашим случаем. И вынужден признать, что действительно бывают такого рода случаи, когда очень сложно повлиять на ситуацию извне, если она завязана на личных отношениях, и у одной из враждующих сторон более выгодные условия. Мне помнится, какой-то американский журналист говорил, что для успеха любого предприятия необходимы три человека: мечтатель, бизнесмен и сукин сын. Возможно, в ситуации, где роль играет не бизнес, а личный фактор, вам стоит обратиться к последнему?
***