Время от времени Тамара чувствовала на себе взгляд Олега. А иной раз он трогал ее за локоть — невинно, как бы непроизвольно брал ее за руку, что-то шептал ей в качестве комментария к словам восточного мудреца Лу.
Эх, Олег, Олег! Еще несколько лет назад он говорил подобное. Все хотел обратить Тамару в свою веру, звал в походы, советовал поступить учиться хотя бы на учителя географии, приносил какие-то мудреные книжки про карму. Он, казалось, совсем не чувствовал, что Тамаре нужно… Ей хотелось любви, счастья, а он мечтал о новом рюкзаке, звал куда-то на Алтайские горы — туда, где он вырос, где у него родина, дом… Стоп! А разве нет счастья в путешествии, в самоусовершенствовании? Конечно, есть… Олег просто неискушенный человек и не знает, как правильно обходиться с женщинами.
Вот Спирин четко знает, чего хочет женщина, — неспроста выдал как-то раз еще одну из своих мужских заповедей: «Если мужчине нравится женщина и он ее хочет, он должен делать все, чтобы понравиться ей и чтобы она ему не отказала».
Олег, конечно, жил и живет по другим принципам. Он и за Тамарой ухаживал как-то неумело, не добивался ее всеми возможными и невозможными способами; он, казалось, хотел, чтобы она стала ему сперва другом, соратником, а потом? А потом можно и жениться честь по чести, и вместе, именно вместе, решать все встречающиеся на жизненном пути трудности…
В своих мыслях Тамара почувствовала некоторую иронию и тут же себя осадила: напрасно она так приземленно думает об Олеге. Он влюблен в горы, в работу, в путешествия, стало быть, и в женщину способен возвышенно влюбиться…
После лекции, уже в спортивном зале, начались упражнения по восточной системе. Эти упражнения, позы лотоса, Тамару тоже не развлекли, не вдохновили. Но она не подавала вида. И теперь тоже не высказывала своего мнения, когда возвращались с Олегом с экзотических занятий.
— …Этой гимнастикой можно заниматься в любом возрасте. В том и преимущество восточных систем, что для них безразличны годы… Конечно, одна, две, десять тренировок результатов не дадут, но сто тренировок… Ты почувствуешь себя другим человеком! — убеждал Олег.
— Посмотрим, — улыбалась Тамара, поправляя на плече сумку.
Но уже сейчас — довольно и первого занятия в секции — Тамара поняла, что восточными гимнастиками себя не исправит. Впрочем, ей даже все равно: волейбол, плавание, а хоть бы и женский бокс — лишь бы транжирить время, лишь бы отвлечься, не думать, не вспоминать о том, что произошло. Произошло? Да, произойти произошло, но прошло ли? Ведь пока нет никаких сведений о Курдюмовой. Вдруг она в начале лета опять приедет на сессию? Вдруг этот Геннадий Сергеевич просто-напросто выгнал ее — и теперь она свободна и путь к Спирину у нее еще шире? А вдруг и поездка Тамары в Ясногорск для Курдюмовой уже не секрет?… Какая-то темная тревога поселялась в душу от этих прилипчивых мыслей с их пиявочным холодком будущей неизбежной развязки.
А Олег все не умолкал. Говорил о безупречных тренингах оздоровления, о каких-то столетних тибетцах, про какую-то философию и все заглядывал Тамаре в лицо.
Под светом уличных фонарей Тамара действительно была сейчас хороша и, наверное, нравилась Олегу даже больше, чем в спортивном зале, где он поминутно оглаживал вожделенным взглядом ее фигуру в облегающей футболке и в лосинах. Тамара все время испытывала на себе его оглушительное внимание.
— Если ты не очень торопишься, зайдем ко мне. На чашку чая. Тут рядом, в двух шагах, ты же знаешь… Я снимаю все ту же маленькую квартирку. Но удобную. Ты же помнишь… Недавно у меня отец гостил, приехал уговаривать, чтобы я вернулся на Алтай. У нас там огромный дом, красота неописуемая… А родители старятся… Пойдем ко мне в гости, Томочка, — сказал Олег и остановился.
Неожиданное приглашение Тамару сперва насторожило: «Идти к нему? Зачем?» Но потом она прикинула: Спирин в этот вечер будет «обмывать» защиту чьей-то диссертации, придет поздно или даже очень поздно, к тому же навеселе; срочности в домашних делах — никакой, в перспективе — тупое сидение у телевизора; да и глаза Олега, посаженные природой с некоторым нерасчетом — близковато к переносице — и оттого сбивающие пригожесть его мужественного лица, смотрели так раболепно и так дружески-мило.
— А почему бы и не пойти? — вслух поразмыслила Тамара и с этим приняла приглашение.
…На чайном столике в ажурном подсвечнике горела длинная декоративная свеча. Неоновая лампа пронизывала своим светом аквариум, где среди невсамделишных водорослей в соседстве с пугливой стайкой мелюзги проворно плавала крупная красивая рыбка, переливаясь золотом чешуи и большими янтарными плавниками. За аквариумом, опрокидывая стену комнаты, в окружении богатой южной растительности уходила в горную долину белая каменистая дорога — такой ландшафт представляли фотообои. На другой стене, над книжной полкой с глобусом, — глиняные маски языческих богов. А напротив в слепые глаза богов с туристического плаката весело смотрел бородатый горнолыжник на фоне снежных круч.
Тамаре было уютно среди этой бутафорской экзотики, мягко на угловом просторном диване, тепло с кобальтовой чайной чашкой в руках. Чай бесподобно вкусный и ароматный, с «миллионом витаминов», приготовленный из целебных трав, которые Олег сам собрал в экспедиции в предгорьях Алтая. В чай Олег добавил и какого-то «бодрительного» бальзама.
— Еще? — предварил он уже на полчашке.
Он сегодня очень хотел угодить Тамаре, это было даже слишком заметно. И все говорил, говорил:
— Томочка, в этом бальзаме удивительные целебные качества, они помогают человеку расслабиться, отпустить себя… Пусть и твои мышцы почувствуют освобождение…
— А мысли?
— И мысли тоже… Давай я тебе еще добавлю… Это настоящий элексир свободы. Пусть он напитает каждую клетку приятной тяжестью отдохновения…
У Олега светились глаза, в его голосе слышались нотки учителя Лу. Тамара даже ощутила какую-то отеческую заботу со стороны Олега.