— Еще раз прошу вас говорить проще. Что именно вменил вам в вину ваш господин Жак де Молэ?
— То, что я практиковал повседневное винопитие не исключая дней постных и даже дней страстной недели, то, что я соблазнял прихожанок местной обители, не оставляя без внимания ни девиц, ни вдов, ни замужних женщин. То, что я склонял к содомскому сожительству служек и молодых рыцарей своей капеллы.
— Грехи немалые, — усмехнулся Филипп.
— Но, тем не менее, не они послужили главной причиной того, что я оказался в каменном мешке.
Его величество искренне удивился.
— Что же вы сделали еще — ели человечину?
— Отнюдь, мой главный грех перед Жаком де Молэ был в том, что я отказался раскаяться. Я сказал ему, что считаю свой образ жизни истинно тамплиерским, основанным на древней, исконной традиции, что их игра в примитивную святость мне отвратительна. Она извращает суть тамплиерства. Под внешней благостностью скрывается пресное тесто духовного тлена.
Король потянулся к кубку, он был пуст. Он поискал глазами кувшин, он был далеко.
— И много вас таких? Таких истинных тамплиеров в Ордене сейчас.
— Мне известен один, — гордо сказал Арман Ги.
— Ну, из одного такого жирной судебной похлебки не сваришь.
— Я понимаю ход вашей мысли, и если понадобится выступить на любом процессе главным свидетелем против Жака де Молэ, я согласен. Но вы правы, это мало что даст. Французская часть тамплиерского Ордена хоть и громоздкая и внушительная на вид конструкция, но она начисто лишена уже содержания. Не Тампль и не Жак де Молэ руководят земным существованием Ордена. Импозантность и размеры это еще не все. Уйдя с востока, рыцари Храма ушли от своей истинной природы.
Филипп все-таки встал и налил себе вина. Красного, хиосского. Он не жаловал вина своей родины.
— Это все слова. Проще простого сказать, что сердце Ордена тамплиеров осталось на востоке, и его истинный властитель сидит там же. Сказать это, все равно, что ничего не сказать. Это так же мало стоит, как и ссылка на мифические древние традиции.
Арман Ги выслушал речь короля с самым невозмутимым видом.
— Простите, Ваше величество, можно мне задать вам один вопрос?
— Н-ну.
— После того, как вы объявили Орден вне закона на территории вашего королевства, вы получили то, что ожидали? Вы вырвали его сердце, говоря вашим языком?
Филипп Красивый отставил кубок и выжидательно откинулся в кресле.
— Продолжайте.
— Я не знаю, что вы понимаете под обозначением «сердце Ордена», может быть золото, может быть эликсир бессмертия, может быть какую-нибудь магическую систему. Не знаю, но с уверенностью заключаю, что ничего подобного вы не отыскали ни в Тампле, ни в одном другом тамплиерском прибежище. Все они здесь, во Франции, были устроены по одному типу. И если никаких тайн не было у комтура Байе, откуда они могли взяться у любого другого. Могу спорить, что вам достались чистенькие и невинные, как девственницы, капеллы, наполненные богобоязненными монахами. Что же это, разрази меня дьявол, за мировое пугало, если самым страшным зубом является какой-то Арман Ги, человек, может быть, и неприятный, но никак не ужасающий, не отмеченный исконной каиновой печатью.
— Значит, — неторопливо сказал король, — вы предполагаете искать на востоке?
— Да, Ваше величество. И в этом деле мы с вами естественные и искренние союзники. Я хочу отправиться на поиски истинного Ордена, попутно я разыщу и то, что нужно вам. Вам остается сказать, что именно.
Филипп Красивый захохотал.
— А вы еще не догадались?
— Нет, — спокойно и совершенно искренне ответил бывший комтур Байе.
— Мне нужны деньги Ордена тамплиеров, — резко посерьезнел король.