— Вы все сводите к телу, забывая о душе. А, между тем, чувства души намного сильнее и гармоничнее телесных.
— Каюсь, грешен: я обезумел от страсти к тебе.
Здравые мысли окончательно покинули меня. Невозможно было думать, когда он смотрел так напряженно, с мольбой.
— Только один поцелуй, — прошептала я.
Мужчина откликнулся мгновенно, легонько поцеловав меня в уголок губ. Нежный поцелуй быстро превратился в страстный. Язык лэрда проник мне в рот, дразня и волнуя. Мне было так жарко, что, казалось, подо мной плавится снег.
Мужчина застонал, словно от нестерпимой муки. Его руки мяли мой плащ, но не пытались пробраться под него. Несмотря на весь пыл, я чувствовала: дальше дело не зайдет. И это было приятно. Я вдруг осознала: сюзерен Абердина послушен моему слову.
Лэрд оторвался от моих губ. Ему понадобилось время, чтобы восстановить дыхание, только после этого он смог говорить.
— Чувствую себя юнцом, — признался он, — которому девушки запрещают заходить дальше поцелуев.
— Вас это огорчает?
— Скорее, забавляет, — усмехнулся он. — Словно вернулся в молодость.
Я впервые задумалась о разнице в возрасте между нами. Семнадцать лет — целая жизнь. Моя жизнь. Лэрд прожил вдвое дольше меня. Это и пугало, и восторгало.
— Давай перекусим, — он отдалился. Мне показалось: нарочно. Он будто не доверял самому себе и своей способности сдерживаться рядом со мной.
После еды, лэрд растянулся на покрывале, заложив руки за голову.
— Ты постоянно говоришь о любви, Флориана, — произнес он. — Но все это абстрактные слова. Расскажи мне, как ты видишь любовь, помоги тебя понять. Каковы, по-твоему, признаки любви?
Меня удивил его интерес, но я ответила, не видя подвоха:
— Любовь это что-то эфемерное и в то же время ничего более реального в моей жизни не было. Она как яркая вспышка, сжигающая тебя изнутри. Она приносит радость, но она же несет страдания. Любовь — когда прислушиваешься к его дыханию, пока он спит. Когда думаешь постоянно о нем, пока он далеко. Когда узнаешь его шаги из тысячи других. Когда украдкой любуешься им, пока он не видит. В конце концов, когда не страшно умереть, потому что любимый рядом.
Пока я говорила, мужчина сел и внимательно следил за мной.
— Любопытные подробности, — сказал он. — Думаешь, ты узнаешь любовь, если она придет?
— Безусловно, — кивнула я. — С такими вещами невозможно ошибиться.
До конца пикника он продолжал соблюдать дистанцию, как если бы не доверял себе. Меня такое положение дел устраивало. Пикник прошел куда лучше, чем я ожидала.
Когда мы вернулись в крепость, лэрд не сразу отпустил меня. Сперва он повел меня на псарню. Едва мы вошли, к нему со всех ног бросились собаки: огромные, лохматые, абсолютно белые. Местная порода называлась белый волк. Я слышала, что это крайне преданные и свирепые животные, готовые умереть за хозяина.
Собаки виляли хвостами, прыгали, пытаясь дотянуться до лица мужчины, и скулили от избытка чувств. Я, испугавшись ярких эмоций, спряталась за спину лэрда. Он же отвечал животным взаимностью: присев на корточки, трепал собак по холке, чесал за ушами. При этом он улыбался искренне и беззаботно. Таким счастливым я его еще не видела. То, что он так рад животным, так открыт и весел с ними, меня задело. С людьми он жесткий, властный, бескомпромиссный, но ведь способен быть другим. Так, может, дело не в нем, а в людях, что его окружают?