Она вытерла губы салфеткой.
— Если честно… не помню такого. Хотя… есть парочка голов, с которыми я бы не отказалась это проделать. А что?
Он бросил перед ней папку.
— Сколько серийных убийц может быть в одном городе?
— Я не знакома с подобной статистикой. Думаю, зависит от города. Хочешь сказать, у нас объявился ещё один?
Он развернул столовые приборы и расправил на коленях салфетку.
— Не знаю. Но за последние две недели у нас тут была парочка очень странных убийств. На первый взгляд, никак не связанных между собой, — крайне многозначительно заметил он.
— Но…
— Но я нутром чую, что ничего хорошего это нам не принесёт.
Симона сделала глоток содовой, открыла папку и поморщилась при виде снимков с места преступления. Фотограф, как обычно, запечатлел его во всех кровавых подробностях.
— Обожаю твои подарки к обеду. Другие девушки получают бриллианты, а я… Мне всегда достаются кровь и хаос — и, прошу заметить, все это ещё до полудня. Спасибо, Тэйт.
Он наклонился и стащил с её тарелки ломтик картошки фри.
— Не волнуйся, подруга, я возмещу. К тому же ты единственная женщина в моём окружении, с которой за обедом можно поговорить о делах. У остальных слишком слабый желудок.
Симона подняла глаза.
— Знаешь, мне почему-то кажется, что это мало похоже на комплимент.
— Поверь, так и есть. Если Лашонда когда-нибудь одумается и бросит меня, следующей миссис Тэйт станешь ты.
— И снова совсем нелестно для нас обеих. Может, стоит сказать Лашонде, что её муженёк о ней думает? — поддразнила она.
— Прошу, не надо. А то она меня отравит или, хуже того, отшлепает.
Симона снова рассмеялась.
— Не волнуйся. Я позабочусь, чтобы её привлекли за это к ответственности.
— Охотно верю. — Он прервался и заказал у официантки сэндвич с креветками и картошку.
Пока он разговаривал с принимавшей заказ девушкой-готом, Симона продолжала рассматривать снимки.