— Я, кажется, знала ее раньше. — Мария повернула статуэтку лицом к себе. — Знала, но забыла… Кто это, Изочка?
«Говорить или нет?» — занервничала Изольда. Геннадий Петрович снова кивнул.
— Ее звали Майис.
— Майис, — повторила она задумчиво. — Красивое имя — Майис…
— У нее был сын Сэмэнчик, — подсказал Геннадий Петрович (с минуты на минуту ждали Семена, самолет из Верхоянска уже прибыл).
Мария наморщила лоб, потрогала в раздумье концы закрывающего голову ситцевого платка, будто шевеление тонкого материала могло помочь ей собраться с мыслями, выдернуть из играющей в прятки памяти нужное воспоминание.
— Может, ошибаюсь… Когда-то очень давно она была моей подругой?
— Да, — тихо подтвердила Изольда.
— Не помню, — Мария разочарованно вздохнула и с сожалением отставила статуэтку. С виноватой улыбкой взглянула на Изольду:
— Нет, Изочка, совсем не помню…
Нетерпеливо протрещал дверной звонок. Изольда выбежала в прихожую, вскинула руки к обдавшей морозцем груди Семена, ввалившегося в дверь с радостно-тревожным лицом:
— Сэмэнчик, Семен, пожалуйста, спокойнее… Не напугай ее, тише, тише…
— Кто пришел? — спросила Мария из комнаты.
Семен застопорился у входа. Шепнул в замешательстве:
— Что делать?
— Ничего…
Помогая ему снять куртку, Изольда громко ответила Марии:
— Друг мой из Верхоянска приехал.
Старушка показалась в проеме двери.
— Познакомься, это — Семен, — отступила Изольда.
Семен, всем телом подавшись вперед и щурясь, как от дневного света, простер к матери руки.
— Здравствуйте, Семен. — Она тоже протянула узкую ладонь — для приветствия.