Дядя Паша принялся торговаться, сокрушенно качая головой:
— Репа твоя больно маленькая! Одно название, что репа! А это что за хвостик? Чего у тебя луковая связка такая негустая? Сбавляй, брат, цену!
— Ранний овося, ранний, июня токо, десово, — защищался продавец.
— Ладно, уговорил, давай этот хвостик, пяток репок, пару редисок и «леденсу», — согласился, наконец, разборчивый дядя Паша.
— Это тебе, — протянул он Изочке прозрачного красного петуха на палочке.
— Спасибо, — вежливо поблагодарила Изочка и побежала к маме показывать леденец.
Откусила по дороге — хрусть — ой! А голова-то у петуха пустая!
Мария уже распределила по комнате барахлишко, открыла окна и теперь задумчиво стояла перед печкой.
— А мне леденец подарили! Только он стал немножко без головы! — закричала Изочка.
— Кто?
— Петух!
— Я спрашиваю — кто подарил?
— Дядя Паша!
— Сколько раз твердила, чтобы ты ничего не брала у чужих людей!
— Я и не беру без спросу, — насупилась Изочка. — А это со спросом.
— Ну, вот еще новости — у чужого дяденьки леденец выпросила!
— Не выпрашивала, дядя Паша сам подарил!
— Откуда ты взяла этого дядю Пашу?
— Не взяла, сам взялся! Дядя Паша — наш сосед!
— Ах, ну если сосед, — рассеянно сказала Мария и снова повернулась к печке: — Что за траур! Кошмар, а не печка! Какой-то гроб с музыкой!
Изочка засмеялась: из открытых окон и впрямь, коротко взвизгнув, грянула музыка. Невидимый певец затянул густым басом под аккомпанемент рояля: «Нивы печальные, снегом покрытые…»
Мария слабо улыбнулась: