— Я все до копейки буду приносить. Простая математика.
— Математика! — Это он учит ее, как деньги в хозяйстве считать. Да против нее никакая математика не выстоит. На четверых в одной семье четырех рублей хватит, а в отдельности — две на две — все пять изведешь.
Игорь с трудом сдержал улыбку. А ведь мама действительно математик. Да еще какой.
— Ты послушай меня…
— А я и слушать тебя не хочу.
Он долго не мог заснуть. Как она решит? А может быть, уже решила? Испытывает. Сегодня отказываешься, а завтра пожалеешь. Пожалеет ли он? Сколько лет мечтал о большом городе, институте, новой, неведомой жизни. Конечно, жалко и обидно расстаться со всем этим, особенно сейчас.
Поднявшись рано утром, он вышел в сени и, умываясь, тайком взглянул на мать. Она пронесла мимо охапку дров и ничего ему не сказала. Только после завтрака, когда собрался к себе на чердак, она остановила его:
— Так вот, Игорь, если уж хочешь помочь мне, надо в Больших Пустошах оставаться, в колхозе работать.
— За трудодни?
— С этих трудодней вся Россия кормится.
— Думаешь, там тебе и корову и поросенка сразу дадут? Не так все просто, мама.
— Просто не просто, а на своей почтовой службе я одна работница, а в колхозе Верушка с Оленькой и те найдут для себя дело. Да и усадьба не семь соток будет. Разница, сынок. И картошка своя, и дрова не покупные. И не буду, что ни день, подсчитывать, сколько на обед, ужин, завтрак. Разве не видишь? Все считаем. И картошку, и ломоть хлеба, и каждую копейку. — И, словно разговаривая сама с собой, тихо сказала: — Думала ли ты, Наталья, что придется тебе посылать сына в колхоз? А может быть, и не надо было самой из колхоза уходить?
— Мама, если ты считаешь, что надо в колхозе работать, я согласен. Только не расстраивайся.
— А ты меня не утешай! — Она, взглянув на часы, засуетилась. — Ранняя доставка, а она тары-бары развела. — И крикнула уже из кухни: — Смотри, чтобы Егор Васильевич больше на тебя не жаловался!
После экзамена по физике Егор Васильевич встретил его в коридоре, обнял за плечи, сказал шутливо:
— Есть реванш! Так держать!
Игорь понимающе кивнул. Есть так держать! Но про себя подумал: «Слова, одни слова. Бесполезные слова». В сущности, он сдает экзамены потому, что надо сдавать. А Егору Васильевичу это невдомек. И естественно. Директор школы не провидец, на картах не гадает, судьбу не предсказывает. А ведь предсказывал: «Ваш Игорь поступит в институт». Вот и поступил — после обеда пойдет наниматься в колхоз трактористом. К самому председателю Ивану Трофимовичу Русакову.
За столом была вся семья. Кроме отца. Даже приехала из города Антонина. Довольная, веселая. Показала фабричный пропуск. Из сумки выпали два надорванных билета в кино. Мать сказала сердито:
— Уже успела? — Для ясности добавила: — В городе небось молодой человек покупает билеты?
— Не то, что у вас в деревне. Ждет, когда девчонка раскошелится. Вот Игорь уедет учиться, тоже будет водить барышень в кино. Полстипендии на них изведет.
— Дура ты, Антонина, — сказала мать.
— А ты спроси его.