— В основном путешествовал. А ты, я вижу, остался в Легионе, хотя собирался жениться и уйти в отставку.
— Я женился, но не ушел. — На лице Геллана мелькнуло страдание. — Я рад тебя видеть. Поговорим после, когда управимся с делами.
Геллан отошел, и его место тут же занял офицер, первым встретивший путников. — Так вы старые друзья? — спросил Сарвай.
— Что? А, да.
— Давно не виделись?
— Двадцать лет.
— Его дети умерли от чумы в Скодии, а жена покончила с собой.
— Спасибо, что сказал.
— Он хороший офицер.
— Он всегда был лучше, чем полагал сам.
— Он собирался уйти в этом году. Купил себе усадьбу близ Дренана.
Нездешний смотрел, как солдаты по команде Геллана уносят раненых и убирают трупы. Нескольких человек командир отрядил на стены наблюдать за вагрийцами.
Покинув Сарвая на полуслове, Нездешний вернулся к западной стене за арбалетом. Там сидел солдат, спасший его своим метким выстрелом в бою. Разговаривать ни с кем не хотелось. Нездешний молча прошел мимо и подобрал арбалет.
— Хочешь? — Солдат протянул ему флягу.
— Нет.
— Это не вода, — ухмыльнулся солдат.
Нездешний отхлебнул, и глаза у него полезли на лоб.
— “Лентрийский огонь” называется, — пояснил Ванек.
— И не зря!
— Он навевает сладкие сны. — Ванек растянулся и положил голову на руки. — Разбуди меня, если они вернутся, ладно?
Вагрийцы, отойдя на выстрел, собрались вокруг своего командира. Нездешний не слышал, что он говорит, но жесты были достаточно красноречивы. Командир сидел на высоком сером коне, его белый плащ трепетал на легком ветру; он размахивал кулаком почем зря, и солдаты, присмирев, слушали. Нездешний поскреб подбородок и хлебнул “лентрийского огня”.
Что же такое сотворил священник, чтобы обратить в бегство столь бравых бойцов? Он посмотрел на небо и поднял фляжку к облакам: