— Не нравишься ты мне, священник.
— Почему?
— Еще вчера ты обошел бы жука, чтобы не наступить на него. А сегодня готов убить человека. Неужто твоя вера столь слаба?
— Моя вера осталась при мне. Нездешний. Но теперь я вижу все чуть более ясно. Твоя кровь помогла мне.
— Не знаю, помощь это или кража. Мне сдается, я лишил тебя чего-то очень дорогого.
— Если и так, будь уверен — я об этом не жалею.
— Время покажет, священник.
— Зови меня по имени — Дардалион.
— А что, “священник” тебе уже не подходит?
— Нет, не подходит. Понравилось бы тебе, если бы я стал называть тебя убийцей?
— Зови как хочешь. Моего отношения к самому себе это не изменит.
— Я тебя обидел?
— Нет.
— Ты так и не спросил о том, как прошел мой поединок.
— Нет, не спросил.
— Тебе это безразлично?
— Нет, Дардалион. Не знаю почему, но мне это не безразлично. Все гораздо проще. Смерть — мое ремесло, приятель. Ты здесь — стало быть, ты убил его, и он меня больше не занимает. Худо то, что ты отрубил ему руки и ноги, — но я забуду это со временем, как забуду и тебя, когда благополучно доставлю вас к Эгелю.
— Я надеялся, что мы станем друзьями.
— У меня нет друзей, и я в них не нуждаюсь.
— И так было всегда?
— Всегда — долгий срок. Я имел друзей до того, как стал Нездешним. Но то было в другой вселенной, священник.
— Расскажи мне о себе.