Когда мальчик отдышался, Ромашкин вперил в него максимально суровый взгляд и спросил:
— Что за слепой мудрец из Ретея?
— А? А!.. Да, слепой мудрец. Он. — Страх мешал ему выражаться стройно. — Он слепой.
— И он мудрец. Я это понял, — подбодрил студент. — Хотелось бы чуть более подробно.
— Подробно? А! Он мудрый, хоть и слепой. В Ретее. Живёт там. Очень мудрый и совсем слепой...
Ромашкин жестом остановил словоизвержение собеседника.
— Значит так. Ты успокойся. Вдохни поглубже, вот-вот-вот... Выдохни. Молодец. Ну, излагай.
Мальчик-старик собрался с мыслями и заговорил:
— Большого ума человек. Такой был умный, что с богами говорил. Дар великий имел, они им интересовались. Много времени с ним проводили. А потом ослеп.
— Почему ослеп?
— Говорят, увидел, ну, узрел, в общем... Подсмотрел, короче, как Афродита... В общем, как несравненная какает.
Афродиту Аполлон худо-бедно помнил как богиню красоты и любви, поэтому не сдержался, заржал. Потом успокоился и подтолкнул собеседника к дальнейшим откровениям:
— Гнев богини? Узнала и покарала?
Убийца-неудачник закивал так заразительно, что второй путешественник, который мальчик в теле старика, тоже принялся болтать головой, словно китайский болванчик.
— Говорят, да, — продолжил стукальщик по головам. — Теперь он слепой. Но иногда боги всё же беседуют с ним.
— Или он так утверждает, угу, — добавил Ромашкин. — Ладно, я тебя понял. У вас гнев богини, и у него гнев богини. Может быть, подскажет решение, хоть сам и не решил своих проблем. Случай занятный. Мне даже не хочется сильно тебя наказывать. Как я сообразил, это может задеть и твоего спутника. А я невиновных карать не люблю. Уж такая во мне справедливость. Посмотрим, что ваш слепой придумает.
К полудню, когда мальчик совсем выдохся тащить паноплию, Аполлон взял её сам. Он и добивался, чтобы опасный отморозок устал, и ему было не до козней. Хотя ужас сковал его волю, и можно было и не лютовать. Но камнем по башке... Это требовало хоть какого-то отмщения.
Ещё через несколько часов вдали показался портовый город Ретей.
Ничего особо достопримечательного он собой не представлял. Лачуги, дома побогаче, подобие дворца в центре. Ретеем управлял то ли царь, то ли старейшина, горожане и сами не вдавались в конкретику. Жили, в основном, с портовых дел. Всё это поведал старик, заключённый в мальчонке.
У спутников нашлась кое-какая мелочь, на неё и потрапезничали. За Ромашкина платили беспрекословно, ведь верили: с ними идёт бог, попробуй не заплати.
Студент предупредил старика и мальчика не трепать языками. Он просто воин. Просто путешествует. Всё.
Заморив червячка, отправились в дом слепого мудреца.