Верховный жрец посидел на скамейке, неподвижный, словно статуя, потом отмер, отёр лоб женщины обрывком её хитона, поднял кинжал. Встав, он ещё немного помедлил, продумывая, всё ли выглядит, как надо. Вроде бы, всё.
У выхода его ждал жрец-крепыш.
— Похороните её, — буркнул Эпиметей.
— А что с ней?..
— Надо было бить не столь усердно, — со злой наставительностью ответил управитель оракула и удалился наверх.
Он вошёл в покои пифии, и ему сразу же почудилось, будто кто-то только что улизнул в окно. Мелькнула тень, взволновался полог, ёкнуло сердце Эпиметея. Он быстро проследовал к окну, но снаружи никого не оказалось.
«Я непростительно взвинчен», — решил жрец, отходя от окна, и только затем поглядел на пифию.
Здесь не было никаких чёрных жилок, всё розовело. И под словом «всё» подразумевалось если не всё, то многое — лёгкое одеяло закрывало низ живота и бёдра обнажённой Елены Дельфийской.
Эпиметей поспешил сконцентрироваться на мысли, мол, жаль, не скульптор, а то быть Греции украшенной ещё одной идеальной статуей. Но руки сами потянулись к персям спящей красавицы.
Беззвучно взвыв, верховный жрец укусил себя за палец правой руки и поспешно прикрыл наготу прекрасной пифии. Стало чуть легче. Он вышел вон, приказал служанкам сидеть возле ложа и притом не спать. У входа стояли два младших жреца из тех, кто исполнял охранные обязанности.
— Чтобы мышь не проскочила, поняли?
Жрецы с энтузиазмом закивали.
«И эти влюблены», — с грустью отметил Эпиметей.
Уйдя в свои покои, он достал кувшин и, погружённый в тяжкие раздумья, постепенно высадил вино прямо оттуда, без всякой закуски.
Как всё усложнилось с появлением пресловутой Елены Дельфийской! И что ни день, то новые трудности. Прекрасная пифия обязана умереть. Это уничтожило бы массу опасностей, которые толпились на пороге дельфийского оракула. Эпиметей терял власть, это было очевидно, хоть и невероятно. Вскоре живучая иноземка, присланная Фебом, попросту перехватит вожжи его сложнейшей колесницы — храма!
Но Фебом ли она прислана? А если не им, то кто дерзнул бы забросить её в святая святых солнечного бога?!..
— И что ты сделал? — тихо спросил себя верховный жрец. — Не дал убийце закончить своё чёрное дело. Сейчас они обе уже плыли бы по Стиксу в компании молчаливого старца, хе-хе...
Только кем и где он тогда был бы, если бы раба Аида обезглавила пифию? Такое не прощается ни богами, не людьми. Елену Дельфийскую должны умертвить вне стен храма, притом так, чтобы к жрецам и оракулу не было никаких претензий. Ни у богов, ни у странного знакомца пифии, о котором так убеждённо толковала полоумная Аидова прислужница. Верить или не верить её россказням?
В покои Эпиметея зашёл юный жрец-писарь.
— Прости, старший брат, но там встречи с тобой домогается купец Тихон!
Раздражённый верховный жрец стукнул кувшином по столу:
— Пусть этот сладострастный дурень плывёт на Лесбос и там погибнет от скуки! Так ему и передай, Писистрат!..