— Не о том спрашиваешь, — прохрипела она. — О себе беспокойся, бездельник.
— Как-то нелюбезно, — пожаловался Эпиметей крепкому жрецу, стоявшему за его спиной.
Тот обошёл лавку и от души пнул пленницу в бок. А потом ещё и ещё.
— Вы, слуги Аполлона, великодушны и добры, — проговорила незнакомка через некоторое время. — Давай, побеседуем, Эпиметей. Но без твоих цепных псов.
Верховный жрец кивнул крепышу, и тот, вполсилы добавив за цепного пса, вышел в коридор.
Эпиметей обратился к женщине, бесстрастно глядя в её пылающие гневом глаза:
— Прежде чем ты начнёшь тянуть время и выкручиваться, я даю тебе слово, что хорошая беседа облегчит твою участь, а захочешь по-плохому — мы умеем по-плохому.
— Я это знаю, слуга Феба, очень хорошо знаю, — вымолвила незнакомка. — Поэтому скажу тебе всё, что сказала пифии. Не на радость она нам послана, а на погибель...
И женщина поведала Эпиметею свою историю.
Верховный жрец долго молчал после того, как пленница завершила рассказ. Многое было непонятным. Женщина либо свихнулась, либо ей открылось поистине страшное. Он, конечно, припомнил: да, была на Крите пифия, которая внезапно потеряла дар. Но кто её видел? Кто поручится, что перед ним именно та самая предсказательница?
— Допустим, я поверил в твою историю. Что ты предлагаешь?
— Убей пифию! — с жаром ответила женщина.
Жрец встал со скамьи и стал ходить по камере, хмурясь и щёлкая суставами пальцев.
— Ты предлагаешь умертвить создание (между прочим, обворожительное, кхе...), которое упало прямиком на жертвенник. Ты понимаешь, женщина? Эта дева свалилась с неба!
— Пусть так, предположим, что она не пробралась в храм и не влезла заранее под потолок... — вкрадчиво начала пленница, но Эпиметей оборвал:
— Не мели чепухи! Я не сопливый Писистрат какой-нибудь, я лично всё проверил, лично залазил под своды залы! Ничего. Она именно упала с неба. Она бессмертная.
— Она не бессмертная! — зло возразила женщина. — Она, конечно, живучая, если я правильно поняла природу этой роковой парочки... Её земляк, представляющийся Аполлоном, уже восставал из мёртвых. Что, если и мой яд окажется слабым?
— Хм. — Эпиметей остановился и почесал подбородок. — Если я правильно распознал твой яд, ему может противиться лишь бог, и то страдания его будут неимовернейшими.
— Это так, — признала преступница.
— Но ты сама себе противоречишь. — Верховный жрец снова стал мерить камеру шагами. — Если она не бессмертная, то яд не окажется слабым.
— Я видела смутно... Её можно убить, я видела её смерть! — Женщина подалась вперёд, и цепи натянулись. — Мой яд должен был сломить её сопротивление, придать её телу слабость, а кинжал докончил бы начатое!
— Обезглавить хотела? — по-деловому спросил Эпиметей.