Царь Итаки расхохотался, Диомед остался хмурым.
— А что нам ещё делать, если осада затянулась, юноша? — Одиссей развёл руками. — Стоит выйти из расположения — ворота Трои закрываются, подступаешь к стенам — летят стрелы. Ну, иногда в поле выйдут, встанем друг против друга, подерёмся. Вот был жив наш Ахилл да их Гектор, рубились, аж в царстве Аида слышно было! А ныне остаётся только лясы точить и ломать головы над тем, как бы обхитрить троянцев.
— До коня вы ещё, надо полагать, не додумались? — Ромашкину показалось, он проявил гениальнейшее остроумие, но греки даже не улыбнулись.
— До какого коня? — прохрипел царь Аргоса.
— Троянского. — Парень помедлил. — Вот оно что... Вы и не в курсе! Значит, надо построить коня...
— Коней, да? — перебил Одиссей. — Построить коней. Сколько и каким порядком?
— Нет, надо коня. Статую, понимаете? — Аполлон разволновался: «Они хотели побыстрее, они получат готовое решение «под ключ».
— Что он мелет? — Диомед посмотрел на друга.
Ромашкин стал объяснять:
— Надо построить большого деревянного коня. Большого, чтобы влезло человек десять. И подсунуть троянцам.
Глаза Одиссея зажглись, забегали. Чувствовалось, хитрый ум оценил идею. Царь Итаки заговорил скороговоркой:
— Думаю, затея хороша! Делаем такую статую, приносим жертвы богам, все отплывают, а самые отважные прячутся в животное. Враги выходят, видят коня, тащат к себе. Дар богам, знак победы. Ночью выбираемся, расправляемся с охраной, открываем ворота, в город проникают подплывшие основные силы. И Троя — наша! Как, Диомед?
— Бред сивого кентавра! — рубанул владетель Аргоса.
— Почему?
— Они сожгут коня и нас внутри, вот почему, — прорычал Диомед. — Не знаю, что там разглядел в этом юнце подслеповатый Калхас, но я вижу пред собой коварного подсыла Троады!
Одиссей почесал подбородок.
— Думаю, ты не прав...
— «Думаю», «думаю». Давай, усадим в деревянную ловушку лучших из лучших и сядем сами! А тебя, — палец разъярённого царя Аргоса ткнулся в грудь Ромашкина, — пытать и придать лютой смерти на радость Аиду!
Студент отбросил руку Диомеда.
— Полегче, чувак!
Вождь Аргоса на мгновение изумился, а потом, не вставая, мощно пробил Аполлону в грудь.
Парень кубарем отлетел от низкого стола и, прорвав стенку шатра, выкатился на улицу.