Две ипостаси упали с разной скоростью — «бог из машины» и владетель царства мёртвых разделились. Меч отлетел в одну сторону. Чаша — в другую. Ленка зажмурилась, но звона разбитой посудины не услышала. Чаша прогромыхала по полу и остановилась.
Поверженный Кирилл застонал. Аполлон с тоской посмотрел на опустевший кубок:
— Нектарчик жалко...
— Не вздумай его пить, — произнесла Ленка. — Перебори себя. Я знаю, что говорю.
— Пила?
— Побольше, чем ты. Меня всю ночь штырило, а потом такая тяга была, чуть не самоубилась.
— Я только продегустировал, и тут такое началось!
«Бог из машины» попробовал приподняться на локтях, не получилось.
— Возьми чашу, — попросил Ромашкин подругу, подходя к Кириллу.
Наклонился к дяде и сказал:
— Видать, ты совсем крышняком двинулся, пока за этим безобразным миром наблюдал.
— Он не безобразный! — с ненавистью ответил Кирилл. — Безобразным вы его сделаете.
К Аполлону присоединилась Ленка.
— Держи его и не отпускай, — сказал ей студент, хватая Кирилла за руку.
Теперь пожелай Кирилл улизнуть, студенты последовали бы за ним.
— И ты убил бы племянника? — поинтересовался Ромашкин.
— Я видел и переживал такое, по сравнению с чем твоё убийство — лёгкий проступок. Здесь отцы жрут детей на завтрак, а дети низвергают отцов в Тартар. И ради чего? Ради власти. Так что для сохранения ткани бытия можно взять грех на душу.
— Мотай на ус, дядя, — проговорил Аполлон. — Если ты ещё раз поднимешь руку на меня или Лену, я тебя такими матами покрою, что эту землю в клочья растрясёт, понял?
— А не Полька, так я, — добавила пифия.
— Понял, — простонал «бог из машины».
— Ага, по-твоему, у нас тут, вроде как, патовая ситуация, — продолжил Ромашкин. — Рано или поздно Ленке надо будет снова запустить время, ей придётся отдохнуть, а меня одного будет легче обезвредить. Возьмёшь в плен меня, её, убьёшь или заткнёшь рты. Отсрочка, в общем.
Кирилл отвёл взгляд — Аполлон угадал ход его мыслей.