Царица богов замерла.
— Что значит «была», похотливый ты кобелина?!
Сильные пальцы пребольно ущипнули мужа за левый сосок. Тучегонитель рассмеялся:
— Ну-ну, полно те! Я серьёзно. Пифии показали мне тропинки будущего. Почти каждая оканчивается тьмой. Тьмой и гибелью. Нашей. Моей. Твоей. Всего, что мы видим. Всего, что мы знаем.
— Ты говоришь, почти? — прошептала Гера.
— Есть малая возможность, почти незаметная, — сказал Зевс. — Поэтому давай попрощаемся сразу и будем надеяться на лучшее.
Зевс обнял притихшую жену, потом резко поднялся с ложа и, буркнув «Дела!», отправился к богам по обыкновению мощной походкой настоящего царя царей.
— Хоть бы оделся, — пробормотала Гера, глядя на удаляющийся голый зад мужа.
Когда Громовержец вышел в пиршественную залу, там по-прежнему царила пьянка. Однако всем было не до веселья — пришли новости из царства мёртвых и от Посейдона. Гермес быстро поведал Зевсу о разрушениях и жертвах. Смертные, жившие на берегах, погибли от небывалого водного удара.
— У этой катастрофы есть оборотная сторона, отец наш, — добавила кротконравная Геба, протягивая Тучегонителю кубок с нектаром. — Отведай.
Громовержец выпил залпом, и всё мгновенно засияло новыми красками, будто молодость вернулась. Изумлённый царь отдал Гебе кубок.
В разговор вступила Афина, сидевшая наособицу:
— Смертные в страхе обратились к нам с мольбами. Их вера и готовность перепоручить свои судьбы нашим заботам выросли за эту неполную ночь до небывалых величин. Потребляя этот нектар, мы становимся сильнее и быстрее.
— Так это же великолепно! — воскликнул Зевс и только сейчас осознал, что забыл одеться.
Впрочем, его нагота никого не смущала. А тут и Гера подоспела, одежду принесла.
— Есть ли новости от мойр? — спросил Тучегонитель, облачаясь.
— Я отправила к ним Артемиду, — ответила Паллада. — Скоро должна вернуться.
— Прекрасно. А братья мои Посейдон и Аид когда прибудут?
— Гонцы всех созывали к рассвету, — сказала Афина.
Зевс накатил ещё чашу нектара. Гера тоже пригубила волшебный напиток и, распробовав, с удовольствием и восторгом допила.
— Феб! — возвысил голос Громовержец.
Пьяненький кифарет поднял златокудрую голову и уставился мутным взором на отца. Тот поморщился.