Царь Итаки посмотрел на Ромашкина, как на дурачка.
— Ты заснул посреди разговора, а так ничего странного...
— Со мной изредка бывает. Редчайшая болезнь, — неуклюже отоврался Аполлон.
Он был абсолютно растерян. Может быть, странный вселенский стоп-кадр ему приснился?..
К полудню стадо овец оказалось на свободе, а погребальный курган над погибшим в бою кормчим вырос метра на три. Тем не менее, камней оставалось ещё примерно дважды по столько. Никто не поднимал вопрос о втором погибшем, которого сожрал Полифем. Оно и к лучшему.
Уже вечерело, когда Одиссею стало ясно: Клепсидры под завалом нет. Сам царь, как и Ромашкин, камни в кучу не таскал. В течение дня Одиссей и Аполлон предприняли вылазку, чтобы поразведать обстановку да глянуть на овец. Овцы паслись в знакомой им компактной долинке, где текла маленькая речушка.
Разведчики пересекли этот раёк, поднялись на небольшую гору. На противоположной стороне им открылся вид на большие зелёные угодья, где паслись несколько стад. Картину портило одно пренеприятнейшее обстоятельство: возле каждой отары прохлаждалось по хозяину-циклопу.
— Нам повезло, что Полифем жил наособицу, — пробурчал Одиссей.
Вернулись. По дороге царь Итаки, который всё-таки не смог скрыть вполне объяснимой заинтересованности в «супермелке», всё высматривал Клепсидру. Аполлону приходилось делать вид, будто он тоже ужасно занят её поисками, но на самом деле он боролся с усталостью. Слишком вялым он сегодня был.
— Поздновато нам боги тебя послали, чужанин. Будь у нас твой мел, — со вздохом проговорил грек, — мы бы эту Трою взяли бы в первый же день...
Аполлон от комментариев воздержался.
На обратном пути разведчики привели овцу, один из моряков занялся её забоем и приготовлением.
— Такая диета не по мне, — сказал Одиссей за ужином. — Утром отплываем.
На закате стадо овец само вернулось в пещеру.
— Если смириться с диетой, то здесь можно жить долго, — заметил Ромашкин, порадовавшись овечьей дисциплине.
— Рано или поздно кто-то из циклопов заметит отсутствие Полифема и приберёт овец, а заодно и пещеру к рукам, — ответил царь Итаки. — Главное прихватить несколько животных с собой и уплыть, пока этого не произошло.
Утром Ромашкин проснулся в одиночестве. Греки покинули пещеру, а его не разбудили. Взяв свой скарб и выйдя наружу, парень понял, что непростительно заспался — солнце почти достигло полуденной отметки.
Аполлон заторопился к пляжу. На полдороге остолбенел: корабль Одиссея уже далеко отплыл от берега. Греки бросили того, кто убил сына Посейдона, чтобы не навлекать на свою посудину новые приключения.
— Сука ты, Одиссей, — прошептал Ромашкин. — Спасибо, хоть не обворовал...
Парень бросил паноплию на траву, а потом плюхнулся и сам.
Вот и что теперь делать?
Верховному богу не пристало унижаться перед подданными, появляясь в заторможенном виде, именно поэтому Зевс ещё несколько дней назад взял курс на окно своих покоев, где на маленьком столике его всегда ждали два кувшина с заветным нектаром.