Сестры, еще секунду назад любезно улыбающиеся императору, переглянулись.
В воздухе зависло секундное молчание, а следом его разразил отчаянный девичьи визг.
Все без исключения претендентки вывернули головы и начали выглядывать на сестер. Избранницы, стоящие к ним ближе, посторонились. Испуганно отряхивались, будто боясь что к ним прилипнет зараза.
Я смотрела на девушек задумчиво.
Ну что сказать. Видимо здешней флоре очень скучно было.
Я всего то хотела прыщиков им наслать. К утру бы все прошло. Но… Покосилась на шумевшее за спиной дерево. Оно словно смеялось, подрагивало ветвями и шелестело листьями. Я ему незаметно пальцем погрозила. Дерево замерло.
Повернулась снова к сестрам. Вернее, туда где они были. Теперь место пустовало. «Красавицы» стремительно бежали к дверям зала. Прикрывая лица ладонями.
Путь им преградил один из пажей.
— Этикет дворца гласит, что перед уходом вы должны попрощаться с его солнечным величеством.
— Что? — Растерянно переспросила Арабель и с самым несчастным видом посмотрела на сестру.
— С ума сошли? — прошипела та в отчаянии.
Паж не отходил с их пути.
Девушки обречённо повернулись.
Император смотрел на пытающихся сбежать избранниц хмуро.
На их некогда красивых лицах выступали уродливые огромные бородавки. Зеленые у Анабель и коричневые у Арабель, под цвет глаз. У каждой с носа свисала большая мохнатая шишка и волосы больше напоминали болотную тину. Кикиморы болотные — две штуки.
— Просим прощения у императора, — едва сдерживая слезы прохрипела Анабель. — Мы должны покинуть вас. Уверяю, как только справимся с внезапной хандрой, то обязательно дадим знать.
— Отправляйтесь в свои комнаты. — Смягчившись приказал лойд. — Я направлю к вам своего лекаря. Постарайтесь пока не покидать пределы замка.
Император был тактичен. Ни один мускул лица не дрогнул в разговоре с девушками.
Анабель и Арабель опустились в глубоком реверансе и после тяжелым шагом покинули аллею.
Рядом кто то выдохнул.
— Интересно, это кто же так сестер наказал!
Я, наверное, должна была сейчас их пожалеть и начать мучиться совестью. Увольте, ведьмы да к тому же темные, совсем не жалостливы, да и муки совести у них как таковые отсутствуют. Но даже не это мешало моему сочувствию. Природа послушная и верная подруга в делах ведьмовских. Но в этот раз она была своевольна. А значило это только одно: злость сестр Радрага выливалась не только на избранниц, где то он успели и в саду излить свое излишнее негодование. Было ли это избиением некого зверька или уничтожением цветов… Спрошу у сада позже.