Парохода ещё нет.
Каждый день океан выбрасывает на берег возы мяконькой. Но сивучей стало меньше: они уходят от нас на запад, к берегам Камчатки. Там их лежбище, там они будут выводить детёнышей.
Ваньки бродят по лайде, поедают выброшенную рыбу. Удивительно, до чего они осмелели: нисколько не боятся людей. Лежит себе прямо на дороге и ждёт, чтобы человек его обошёл. Шугнёшь его — он нехотя поднимется, отойдёт несколько шагов и опять ляжет.
Точно знают, что время не промысловое и трогать их нельзя.
В начале мая в норах у них закопошатся первые щенята.
Вот и май.
На лайдах уже другая рыба, не мяконькая, а мойва: мелкая, длиной до 18 сантиметров, из лососевых.
Рабочие, алеуты и алеутки, человек десять, перебрались из Никольского в летнее село Саранное, в глубь страны.
Из большого озера Саранного вытекает в океан речка. Скоро из океана пойдёт по ней в озеро метать икру нерка. У нас её зовут красной рыбой. Видом, величиной и вкусом она походит на кету и сёмгу. Только мясо у нее красней — как кумач. Алеуты готовятся к ловле её, перегораживают речку Саранную каменным забором.
10 мая у северной оконечности острова замечены первые морские котики.
Как в далёком Ленинграде ждут прилёта первого грача, так мы на острове Беринга ждём котиков. Они зимуют на юге за тысячи километров от нас и своим появлением возвещают начало весны.
Первыми прибыли старики самцы — секачи. Им лет по 8–12. Это крупные, пудов на 8–10, бурые звери с гривой на спине.
Прибыв из далёкого путешествия, они выходят на берег и влезают на камни. Лежат, величественно поглядывая по сторонам.
Тут их лежбище.
Каждый день прибывают новые и без ошибок выбирают себе те же камни, на которых лежали в прошлом году.
Пришёл наконец долгожданный пароход.
Едва показался вдали его дымок, как всем народом мы высыпали на берег. Дали знать в Саранное, прибежали и оттуда.
В двух километрах от берега пароход остановился и бросил якорь. Алеуты кинулись к шлюпкам.
Но раньше чем мы успели добраться до борта, пароход выбрал якоря и повернул в море.
Шлюпки вернулись на берег.
Семь долгих, тяжёлых месяцев вдали от мира, двести дней надежд, тоски, пять тысяч часов ожидания. Наконец вот он здесь, пароход, и… нет его.
А ничего не поделаешь: ветер начал менять направление, начал загибать в берег. Того и гляди, перейдёт в шторм.