«Кой чёрт! — выругался я про себя. — Где я вымазал их маслом?»
Я понюхал свои руки.
Они пахли дёгтем.
Я посмотрел на чайку — и мне всё стало ясно.
Тихонько, чтобы никто не заметил, я завернул золотую птицу в бумажку, вышел из барака и швырнул её в помойку.
Никогда в науке не будет описана новая порода чаек необычайной красоты — золотая чайка, лярус áуреус!
Но где, язви её хвост, могла она угодить в бочку с дёгтем?
Об этом я не решился спросить у ловцов, чтобы не напомнить им о халее несказанного цвета.
На восточной стороне, за Югорскою Землею, над морем, живут люди Самоедь.
Отправились с Валентином шататься по тундре. Но сколько ни шли, — все та же картина: кустики да трава, да прозрачные тучи комаров. И нигде ни намёка на человека.
Неожиданно со стороны Оби раздался низкий, сильный гудок. Мы поспешили к берегу.
По реке мимо нас величественно прошёл большой белый пароход.
«Гусихин», — прочли мы на борту.
У ловцов был выходной день. В одном из бараков налаживали кино к вечернему сеансу.
Но все бросили свои занятия и побежали на пристань.
«Гусихин» привёз новости.
«Гусихин» привёз почту. Ловцы густо набились в штаб. У всех в руках были газеты, у многих письма.
С волнением рассказывали друг другу ловцы свежевычитанные вести с родины. С жаром обсуждали газетные новости.
Газетные новости были трехнедельной давности.
Вести с родины были трехмесячной давности.
«Гусихин» дал первый гудок.
Мы перебрались на борт.