Тучи уток быстро унеслись за реку, строгие гуси удалились при первом нашем появлении. Тучи куликов рассеялись и быстрыми хлопьями носились над травой. Но тучи комаров с каждой минутой росли и сгущались.
Каждого из нас окружило жадное поющее облако и двигалось вместе с нами. Комары и мошки танцевали перед глазами, лезли в глаза, набивались в рот, в нос, в уши, в рукава, и жгли, жгли, жгли, — тысяча уколов в минуту!
На мне не было накомарника: его надел Валентин. Но разве может спасти тонкая, прилипающая к лицу, к шее сеточка от бесчисленных, мельчайших этих убийц? Против них бессильны даже сплошные стальные латы.
Валентин сорвал с себя накомарник и сунул за пазуху.
Ненасытное охотничье любопытство гнало нас вперёд и вперёд, сквозь тучи комарья. Мы разбрелись в разные стороны. Валентин сейчас же открыл бешеную канонаду.
Я шёл по залитой водой траве, в одной руке держал ружьё, другой то и дело стирал с лица пот вместе с сотнями комариных трупов.
Стаи куликов поминутно проносились перед самым ружьём. Я не стрелял их: всё это были простые турухтаны; петушки — зовут их ловцы, нгай-вояр — «голова в коросте» — зовут ямальские самоеды.
В небольших грязных лужицах, по пояс в воде, бродили нежные, доверчивые кулички-плавунчики и тéдасáрмик.
Вдруг что-то с шумом разрезало воздух у меня за спиной.
Как ни быстро я обернулся, я не мог разглядеть уже далеко умчавшуюся птицу.
Через несколько шагов такой же шум послышался сбоку.
В этот раз я вовремя повернул голову — и узнал пронесшуюся мимо меня птицу.
Это был мертемпа-и-ерти — «делающий ветер», сукалень-кулик.
Так без выстрела я добрался до тихого сора — залива.
Здесь вода вся в волдырях, хоть и прозрачна, под ней золотится песчаное дно. Повсюду из дна бьют крошечные гейзеры, серебряными фонтанчиками выскакивают, взлетают над ровной поверхностью воды. Беспрерывно бурлят, все куда-то торопятся.
Я думал сначала — газ. Оказалось — роднички чистейшей холодной воды.
Легкими зонтичками поднимаются из воды хвощи, трава — густыми шапками.
Мне показалось: в одной из таких шапок-островков что-то возится.
Я тихонько подошёл и уже поднял ружьё, когда неожиданно заметил в траве маленький жёлтый, совершенно круглый глаз.
Глаз неподвижно смотрел на меня, холодный и плоский, как из жести.
Я не знал, кто это — зверь, птица, змея?
В траве ничего не шевелилось. Не шевелился и я. Так прошло с минуту. Глаз не сморгнул. Я тихонько шагнул вперёд. Глаз исчез.