Высокий остроплечий астраханец, начальник промысла, подозвал мальчика лет восьми.
— Сведи-ка товарищей на склад, отбери им маленького осетра.
Я пошел за мальчонком в обширный сарай. Там на нарах грудами лежали саженные, распластанные, золотые от жира осетры. И к потолку рядами были привешены такие же солёные рыбы. Мальчонок выбрал из самых мелких осетров одного пожирней.
— Бери, дяденька. Этот хорош будет.
Острая морда рыбины была взнуздана верёвкой. Я потащил подарок за эту верёвку, держа на отлёте — чтобы не запачкать жиром одежды. Я держал руку с верёвкой на высоте своего подбородка, а хвост маленького осетра волочился по земле. Полтораста шагов до штаба достались мне трудно: рука затекла.
Мы недолго оставались в штабе: тут люди стремительно проворачивали свои ловецкие дела, и нам не хотелось путаться у них под ногами. Мы собрались в тундру на охоту.
— Хотите, проедем на остров, — предложил молодой ловец Гриша. — Я нынче выходной, могу показать места. Может, и гусей найдем.
— Замечательно! Едем, мы готовы.
— А где же ваши сетки? Накомарники?
Сеток у нас не оказалось с собой.
— Наплевать. Не загрызут же комары.
— Как сказать? Я-то привычный, а вам советую.
Гриша достал у товарищей накомарник — один на двоих. Другие все были заняты.
Мы отправились.
Комары взяли нас в работу сразу же.
Валентин великодушно предоставил накомарник мне первому. Я натянул марлю на голову, насадил сверху кепку и почувствовал себя как лошадь, которой надели на морду мешок.
Дошли до протоки. Здесь на берегу лежали три узкие лодочки-долблёнки. Валентин легко столкнул одну, смело вскочил в неё — и вдруг, как стоял с ружьём через плечо, так и лёг в воду — исчез из глаз.
Это произошло так быстро и неожиданно, что на миг я опешил. В следующий миг Валентин уже выскочил из воды и шагнул на берег. Весь в тине и траве, он был похож на водяного. Меня душил хохот.
Валентин ругался, пока не обсох.
Вычистили и вытерли его ружьё, спустили на воду другую лодчонку — чуть побольше — и осторожно уселись: Валентин с Гришей — в греби, я — на рулевое.
Узкая душегубка шатка и валка, — сиди, не ёрзни, — и летит по воде как по воздуху.
Протокой быстро выскочили в широкий, сильный рукав Оби — на самое быстрó.