— Отдыхай. Увидимся завтра.
— Хорошо.
Спорить и говорить, что это ни к чему, и завтра я уже сама справлюсь — нет сил, да и нравится мне этот человек, не хочется отказывать ему и проявлять черствость, неблагодарность. Миша приятен мне не как красивый мужчина, а как друг. От него так и чувствуется сила и надежность. Хотя обычно красавчики наоборот, настораживают. С ним я чувствую себя спокойно. Может, потому что он не знает о моем прошлом, ему не за что меня осуждать. Но уверена — Лана недолго будет держать его в неведении. Скорее всего позвонит даже сегодня, расскажет. Но мне плевать. Еще один осуждающий меня человек… Одним больше, одним меньше — какая разница?
Ложусь в постель, но сон не приходит. Пялюсь в потолок, в голове рой мыслей. Как поступить? Что будет дальше? В моей жизни сплошные зыбучие пески — один шаг и можно провалиться в бездну…
Малышка стонет во сне, ворочается, а потом вдруг прижимается ко мне, доверчиво. Меня окутывает ее сладкий детский запах. И вдруг так хорошо становится, так уютно, спокойно. Обнимаю ее и крепко прижимаю к себе, мгновенно проваливаясь в глубокий сон.
Просыпаюсь, наблюдая как яркий солнечный луч пробивается сквозь щель между занавесками. Бросаю сонный взгляд на часы — начало девятого. Крошка все еще обнимает меня, спит так сладко, что невозможно оторваться от этой умиротворяющей картины.
Тихонько высвобождаюсь из Сашкиных объятий, встаю, одеваюсь. Закончив с утренним туалетом, спускаюсь на кухню, ко мне бегут Татьяна, Самира, и другие слуги. Окружают меня, чем смущают ужасно.
— Хозяин звонил, — сообщает Татьяна. У него на стройке проблемы со связью, он вам вчера весь вечер пытался дозвониться. Я ему рассказала, что было вечером!
— Надеюсь ты не волновала его?
— Нет, я сказала, что все в порядке, что вы справились. Я сама-то многое не поняла…
— Я все объясню позже. Сейчас меня волнует чем кормить малышку. Она такая худенькая. Наверное, надо кашу сварить… Геркулесовую. Это возможно?
— Конечно. Мы ее и до вас кормили, обиженно говорит Самира.
— Но она почти не ела, — фыркает Таня.
— У ребенка болел зуб, — сообщаю женщинам. — Сейчас все должно уже пройти. А потом, наверное, мне нужно по магазинам…
Хмурюсь, потому что своих денег у меня нет. Но Ян оставил карточку… Я не собиралась ни копейки на себя тратить, но на девочку моя гордость не должна распространяться.
— Всем привет! — в гостиную как ураган врывает Агата. — Как дела?
На меня девушка все еще смотрит холодно, скорее к слугам обращается.
— Нормально, — нерешительно произносит Таня. — Я вам звонила вчера…
— Ой, я утопила телефон, — смеется Агата. — Если честно, умираю спать хочу. Вечеринка вышла безумной, я спала всего час — пока меня сюда везли… И, наверное, снова туда отправлюсь. Пока каникулы надо отрываться.
Слуги молчат, я тоже, и пожав плечами сестра Яна направляется к лестнице.
— Наверное ей следовало рассказать… — нерешительно произносит Самира. Ничего не ответив, тоже иду наверх, но у нас с Агтой теперь противоположные стороны дома. Решаю, что не стоит бежать за ней и рассказывать о племяннице. Возможной племяннице. К тому же девушка может мой рассказ счесть хвастовством, а я этого ни в коем случае не хочу. Саша стала для меня чем-то особенным, личным. Даже безотносительно Морозова. Эта ночь окончательно связала меня с ребенком крепкими узами…
Понимаюсь к себе в комнату — девочка уже проснулась, сидит в кроватке, обхватив себя руками.