— Так разъехались все, — объясняет Самира. — Агата на несколько дней к подружке ускакала, хозяин конечно с неохотой, но разрешил.
— Да? Мне он не говорил ничего, — хмурюсь. Хотя разве Ян обязан меня посвящать во все, что происходит с его родственниками… Просто я надеялась наладить отношения с девушкой. По вчерашней поездке мне показалось что у нас есть шанс на нормальное общение.
— Мне тоже, — смущается кухарка своей осведомленности. — Я случайно услышала, разговор возле кухни у них был. Эта девочка, подружка, только вернулась из-за границы. Они с Агатой с детства лучшие подруги. Вот и не отказал, хоть и не хотел.
Про Ольгу я спрашивать не решаюсь, но Самира простодушно сама заявляет:
— А старшая наша, она никогда тут и не ночует. Только в гости заглядывает. Вот и тишина сразу. Пока хозяева из путешествия не вернутся, тут почти всегда так… Только Софья Прокофьевна, но она не выходит…
И мальчик Саша, до смерти напуганный этим домом и переменами в своей жизни. Сердце сжимается, когда вспоминаю о несчастном ребенке. И рассказ Яна, о том, как забрал его.
«Я даже не знаю мой ли он» — вспоминаю слова Морозова. И решительно направляюсь в крыло где комната мальчика.
Татьяна встречает меня на пороге, она взволнована. Ребенок ведет себя странно.
— Поначалу отказывался от еды, теперь вот лежит в постели, не вытащить, все перепробовала, — испуганно верещит служанка. — Я же в детях ничего не понимаю, нету своих. Ни племяшек даже… Вот и что делать, хозяин сказал головой отвечаю. В доме никого… Кроме бабули старой, дозвониться не могу ни до кого.
Подхожу к мальчику — на нем та же одежда что и вчера и даже кепка.
— Он что, не переоделся со вчера? — спрашиваю удивленно.
— Он такой с момента как привезли, — отвечает Татьяна.
— Что, три дня?!
Моему удивлению нет предела.
— Он… не дается. Что мне, драться с ним? — жалобно оправдывается девушка.
— Но ты могла об этом сказать…
Дотрагиваюсь до ребенка и тот чуть ли не отпрыгивает на другой конец большой кровати.
— Не бойся, пожалуйста. Я не причиню тебе зла.
— Уходи! — кричит тоненьким голосом и у меня щемит сердце. Почему этот малыш напоминает мне меня саму? Загнанный, испуганный зверек. Как же помочь ему? Как показать, что ему нечего бояться.
— Пожалуйста, я очень тебя прошу, не прогоняй, — умоляю тихим голосом. — В доме почти нет никого, мне ужасно одиноко…
Мальчик по крайней мере перестает дрожать. Успокаивается.
— Сходите, передохните, покушайте, — предлагаю я Татьяне.