Вот визит в библиотеку прошел нормально. Обогатил он меня знаниями. Очень мне нужными знаниями о фронтах и не очень — по географии этого долбанного Шверина. Он находится в Мекленбурге — это я помнил точно.
Ещё я помнил, что рулили тогда Жуков и Конев. Но вот кто и куда? Взяв пару подшивок с газетами, я их по диагонали просмотрел — ища нужную мне информацию. Когда знаешь примерно где — не так и сложно найти. Пролистал. И вот в статьях за апрель сорок пятого, я нашел — кто и куда наступал. Оказалось все немного не так. Жуков шел на Берлин в лоб, а Конев осуществлял охват. А вот я — Сергей Васильевич Адамович; двадцати четырех лет, призванный в мае сорок первого из Ленинграда, командир разведроты, член ВКП(б) с марта 1944… Воевал в составе 2 Белорусского Фронта под командованием Рокоссовского… и Члена Военного Совета — Суботина. Это важно.
Вот том на «Мэ» я и попросил первым. Эта чертова БСЭ — уже была. И нужный мне том — тоже был. Был он выпущен в тридцать восьмом году. Но не сильно-то он меня и обогатил знаниями, про этот чертов Мекленбург.
… историческая область на территории… … в период раннего средневековья была заселена племенами полабских славян Бодричами и Лютичами которые в 12 в. вошли в состав княжества Никлота. В ожесточённой борьбе с немецкими феодалами славяне были покорены саксонским герцогом Генрихом Львом… На кой черт мне это сдалось?! Информация примерно, как и про восстание Спартака — «против древних римских буржуев». Тьфу ты — я рассчитывал на большее. Осталось пропеть: «О где ты, где ты — милый интернет…?». Хорошо хоть времени немного потерял.
Посмотрел ещё про Шверин. Взял том самостоятельно со стеллажа. Тоже фигня — перепечатка Брокгауза. Это вообще что-то… Шверин, город (Schwerin) — столица великого герцогства Мекленбург-Шверинского, на западном берегу Шверинского озера; жителей 35 тысяч. На острове находится великолепный великогерцогский дворец, выстроенный в 1845-58 гг. в стиле Ренессанса. Памятник великому герцогу Павлу-Фридриху, работы Рауха; памятник войны 1870 г. Готический собор XI в., готическая церковь св. Павла, арсенал, театр. Чугунолитейные и машиностроительные заводы, производство музыкальных инструментов, экипажей, красок, лаков, мукомольные и лесопильные мельницы. Тьфу ты! Ну и что это мне дает?
Ладно, будем надеяться, что удастся что-то правдоподобное соврать — если будут спрашивать. Фильмов я смотрел много, книжки читал, на экскурсии ездил. Да и купить чего-то не мешает. Теперь пойдем осваивать насквозь мне знакомую стихию — базар. Это только на сторонний взгляд — это хаос. Не-е ребята… это не хаос. Это четко упорядоченное и структурированное явление. Живущее по своим очень четким и прагматичным законам. Так было, есть и будет — во все времена.
Слухи о скором и всеобщем счастье сильно преувеличены.
Я шел по улице и вполголоса мурлыкал:
А когда спохватился — понял, что не знаю этой песни. Совсем. Никогда и не слышал. Но пою. Что-то выходит, осталось мне ещё от настоящего парня Серёги. Знать бы ещё что.
Про водку помню, что был «Ворошиловский паек» — водка и сало. Во время «Финской». И были наркомовские «сто грамм», которые после сорок третьего выдавались ТОЛЬКО во время наступления. «Остальным же военнослужащим передовой линии» — 100 грамм, полагалось лишь по праздникам. А вот в число таковых входили: 7 ноября, день Конституции, Новый год, 23 февраля, 1 и 2 мая, день авиации, день части… и что когда-то и убило меня наповал своим дебилизмом — «Всесоюзный день физкультурника»!!!! Вот это блин, пассаж! От этого, вся эта ерунда и запомнилось.
Прогулялся дяденька по рынку — «получил удовольствие»… И сделал выводы. Мама дорогая! Как же я тут жить-то буду? Скопленные Серегой может за всю войну, может ещё как — у меня лежали в разных карманах пять тысяч семьсот рублей. Я теперь усиленно пытался понять, что это. Вернее сколько. Много или мало. Я ведь как не крути тоже дитя этой мать её, «рыночной экономики». Какова тут покупательная способность рубля «с Лениным без кепки». А ведь мне ещё и в военкомат надо. А там аттестат… и тоже вроде как должны дать денег. Трофеев — чтобы тут припеваючи жить… я отчего-то я в вещмешке не обнаружил. Честный и простой парень — мой предшественник. Я немножечко другой. Более опытный.
Барахолка моментально напомнила приснопамятные девяностые, где я у себя на «Апрашке» начинал такую же «карьеру».
Да, грязища и трели гармошки у пивнушки, пьяные крики и кураж, дикая нищета и голодные взгляды детей. Кривые цепи торгующих. С товаром, лежащим на газетах, мешках и чемоданах. Бродящие взад-вперед с криками и предлагающие свой товар «торговцы». И смех и грех. Чем-то мне эта картинка напомнила кота Матроскина из «Простоквашино», с его нетленным: «Чтобы продать что-то ненужное — надо сначала купить что ненужное». Только вот здесь немного не так. Чтобы купить что-то ОЧЕНЬ НУЖНОЕ, надо сначала продать что-то НЕ ОЧЕНЬ НУЖНОЕ. Пятнами — наглые рожи блатоты, глядя на которые я моментально приходил в тихое бешенство, вспоминая своих таких же. «Хозяева жизни». Тут и инвалиды, просящие подаяния. Только это реальные фронтовики-инвалиды. А не ряженые под «афганцев» или других пострадавших от войны, как у нас. И медали и… все остальное у них — настоящее.
Тускло, серо, коричнево и зелёно. Радость и отчаяние. Смирение и гордость. Тут есть все. Чего только не намешано. Это срез. Средоточие всей этой мирной жизни. Показатель государства.
О-о… чтобы все это столпотворение «понять» — надо пожить в нем, как я. Сродниться. Чувствовать себя, именно здесь, своим. Поговорил с людьми — посочувствовал. Выпил кружку пива в «Голубом Дунае» за разными столиками. Мне нужна информация — любая. Реалии этого «мирного» времени. И я, делая вид поддатого — сочувственно выслушивал всех. Заикался, кивал. Давал возможность человеку выговориться. Тяжело здесь. Всем тяжело. И здесь — сейчас, и всей стране.
А вот выводы… Выводы скверные. В противовес фронту, которого правда сейчас нет — в тылу дефицит всего. К примеру, водка здесь СЕЙЧАС была положена только активистам, и служило-карательному сословию. Отчего-то мне сие не удивительно. Только «стахановцам» оказывается, выдавалось раз в месяц: несколько метров ткани, кусок хозяйственного мыла, кило соли, литр керосина, две бутылки водки. На это мне пожаловался обиженный на начальство — пьяный работяга. Он же мне и рассказал про зарплаты, когда я сказал, что подумываю пойти на завод. Молодые рабочие в среднем получают 200 рубликов в месяц. 200!!! При этом налогом не облагается зарплата в 150. А поесть можно в столовой. Где обед ВСЕГО — 15–20 рублей. Несложная, мля, математика. А уж какая там кормежка — я знаю. Можно подумать я заводских столовок не видел.
А вот мужик-крестьянин с грустными глазами, которому я «любезно помог» посторожить телегу, пока он бегал «по делам». Он посетовал на низкие закупочные цены… Вот тут-то я и приху… обалдел я, в общем.
10 копеек!!! — за килограмм пшеницы, 5 копеек — за килограмм картошки, 25 — за килограмм мяса, 2 копейки — за десяток яиц.
Сегодня на рынке этот десяток яиц продавали по 35–40… РУБЛЕЙ!!!
Картошка сейчас — 8-10 рублей, и только в сезон — 2–3.
Мясо — от 35 до 50…
И почему-то все считали это — нормальным…