Заметив меня, люди здороваются: «Привитання, пане!».
— Здравствуйте граждане! Что тут за шум?
— Ды сення, суббота. Кирмаш… — Проинформировал меня, удивленный такой неосведомленностью парень с шевелящимся мешком, где, скорее всего ожидал продажи поросенок…
«Твою мать, где твоя голова командир гребаный. Заходил же вчера этот плюгавый… внюк, председатель сельсовета, говорил что-то про «порядок бы обеспечить…». Мы тогда с Азаматом обсуждали возможные позиции минометов, наших и атакующих. Для наших нужно, оказывается, учитывать близость превышающих предметов, иначе акустическая волна выстрела так шарахнет — никакого противника не надо. Блин. Век учись — дураком помрешь.
Ну что же, ночную тревогу давно необходимо было провести. Ребят жалел. Да жизнь мудрая, сама об этом позаботилась.
Поржали, разобрали, что не так. С дежурным освещением проблема. Окопались не до конца. Сёме явно не по росту. Гранаты забыли приготовить. Но это уже потом. По быстрому перекусив, теперь уже вместе со «спецом по рыночным отношениям» Николаем Ивановичем, отправились «бдить» на «суботний кирмаш».
Идти совсем без оружия — неоправданный риск. Идти с автоматами — показать «лесовикам», что их бояться.
Потому решил оставить на виду «наган» и оба «ТТ». А скрытно добавили: мне — «Вальтер П-38», Шацу — «доставшийся по случаю» «Вальтер ПП». Оба удобны для скрытого ношения, оба самовзводы. В скоротечном огневом контакте это приличное преимущество. Правда, с прицельной дальностью у них не совсем «гут». Но для условий многолюдья это не существенно.
Ярмарка из «Кубанских казаков» и местная. Никаких совпадений. Яркие сочные краски осени. Запах земли, молока, навоза, яблок, табака…
Негромкий шум говорящих одновременно десятков людей, мычания коров, внезапный визг поросенка, постукивания и скрип…
Люди, одетые вразнобой. Чаще всего смесь немецкого, польского, советского обмундирования у мужской части. Неярких тонов пальто и жакеты женщин, никаких брюк, обтягивающих слакс, зато все в платках или ретро-шляпках. Многие в ватниках. Из обуви сапоги, сапоги, сапоги. Редкие вкрапления чего-то типа берцев или похожей на боты дамской обуви. Я поежился от разительного контраста с привычным для меня многоголосием и многоязычием рынка конца века. Здесь звучала белорусско-польская речь и только. Более менее привычная для меня и Сёмы Нечипорука, но чуждая слуху остальных.
Плюгавый сельсоветчик бегал по торгующим, собирая плату и помечая что-то в листах бумаги.
Покупателей было немного. Привычная картина утреннего торга. Продавцы полные надежд на удачную выручку, искоса поглядывающие на соседей, сравнивая товар и цену.
Хотя чего там сравнивать. Ассортимент был скудноват: что могло предложить хозяйство единоличника? Государственная торговля — всяческие райпо, сельпо, Орсы пока товарной массой не были не избалованы.
Пройдут годы, пока ярмарка-кирмаш превратится в привычные ряды автофургонов с надписями организаций, предлагающих всяческую всячину.
Мои размышления прервал «плюгавый». Четверо крестьян чего-то там не заплатили: то ли обязательные поставки, то ли налог какой-то. И он, тряся потертыми листиками, требовал принять меры к прекращению ими торговли. Этот типчик решил, что молодой и неопытный мент начнет поднимать ему авторитет. Придурок.
«Счаз. Только шнурки поглажу. Мне уважение местных и самому пригодится».
— Постановление суда или прокуратуры есть? — разговаривал я так, чтобы слушал один сельсоветчик. Правовая грамотность вясковцев не моя забота. А этот деятель пусть знает свои возможности.
И, развернувшись спиной к трем теткам, готовым к базарной склоке, пошел к оставшемуся на входе, скорее всего на своём излюбленном месте, Иванычу.
Торг был вялым. Народ больше языки трепал, чем боролся за выручку. «Семачкі», куда же без них — на каждом шагу. Местные домохозяйки, не спешащие с покупками. Сидят себе в сторонке, выделяя себя из крестьян. Типа они теперь «городские».
Моё недоумение рассеял «спец»;
— Это они ждут, когда цены начнут снижать. Кто-то домой спешит, кому-то на выпивку не хватит…