Красная мадера не имеет ни малейшей сладости; это капитальное вино и нам показалось несравненно выше белой, madeire secco, которую мы только попробовали, а на другие вина и не смотрели.
Десерт состоял из апельсинов, варенья, бананов, гранат; еще были тут называемые по-английски кастард-эппльз (custard apples) плоды, похожие видом и на грушу, и на яблоко, с белым мясом, с черными семенами. И эти были неспелые. Хозяева просили нас взять по нескольку плодов с собой и подержать их дня три-четыре и тогда уже есть. Мы так и сделали. Действительно, нет лучше плода: мягкий, нежный вкус, напоминающий сливочное мороженое и всю свежесть фрукта с тонким ароматом. Плод этот, когда поспеет, надо есть ложечкой. Если не ошибаюсь, по-испански он называется нона. Обед тянулся довольно долго, по-английски, и кончился тоже по-английски: хозяин сказал спич, в котором изъявил удовольствие, что угощает далеких и редких гостей, желал счастливого возвращения…"
Танкеры, которые ходят теперь по установленным маршрутам и развозят горючее для ламп и керосинок поделили весь мир. В Средиземноморскую часть Европы завозят керосин из Черного моря вплоть до южной оконечности Африки. Америка Европа со стороны Атлантики Российская империя (северная часть) Из Венесуэлы и Мексики.
Там находятся сразу два нефтеперерабатывающих завода. Индия Юго-восточная Азия, Австралия, Китай, Тихоокеанское побережье Америки из Сахалина. Маршруты пришлось рассчитывать так, чтобы в каждый момент времени половина танкеров находилась в голландских или испанских портах на всякий случай. Танкерный флот только наш уже перевалил за сорок единиц. В Англии более двух десятков танкеров и в остальных странах около пятидесяти.
Из дневника
"… Следующая наша остановка на островах Зеленого Мыса, в пятистах верстах от африканского материка, а именно на о. С. Яго, в Порто-Прайя.
Перед нами "разбросанные на далеком расстоянии по горизонту большие и небольшие острова. Одни из них, подальше, казались темно-синими, другие, поближе, бурыми массами. Самый близкий, Сант-Яго, лежал, как громадный ком красной глины. Мы подвигались всё ближе: масса обозначалась яснее, утесы отделялись один от другого, и весь рисунок острова очертился перед нами, когда мы милях в полутора бросили якорь. Порт очень удобен для якорной стоянки. Здесь застали мы два американских корвета да одну шхуну, отправляющиеся в Японию, к эскадре коммодора Перри.
От Мадеры до островов Зеленого Мыса считается тысяча морских миль по меридиану. Это одна тысяча семьсот пятьдесят наших верст. Направо утесы, налево утесы, между ними уходит в горы долина, оканчивающаяся песчаным берегом, в который хлещет бурун. У самого берега, слева от нас, виден пустой маленький островок, направо масса накиданных друг на друга утесов. По одному из них идет мощеная дорога кверху, в Порто-Прайя. Пониже дороги, ближе к морю, в ущелье скал кроется как будто трава — так кажется с корабля…" На берегу, в одном углу под утесами, видно здание и шалаши. Остальной берег между скалами занимают пакгаузы керосиновой станции песок и несколько кокосовых пальм. Как всё это, вместе взятое, печально, скудно, голо, опалено и запах, запах керосина!"… Пальмы уныло повесили головы; никто нейдет искать под ними прохлады: они дают столько же тени, сколько метла. Всё спит, всё немеет. Нужды нет, что вы в первый раз здесь, но вы видите, что это не временный отдых, награда деятельности, но покой мертвый, непробуждающийся, что картина эта никогда не меняется. На всем лежит печать сухости и беспощадного зноя. Приезжайте через год, вы, конечно, увидите тот же песок, те же пальмы счетом, валяющихся в песке негров и негритянок, те же складочные амбары то же голубое небо с белым отблеском пламени, которое мертвит и жжет всё, что не прячется где-нибудь в ущелье, в тени утесов, когда нет дождя, а его не бывает здесь иногда по нескольку лет сряду. И это же солнце вызовет здесь жизнь из самого камня, когда тропический ливень хоть на несколько часов напоит землю. Ужасно это вечное безмолвие, вечное немение, вечный сон среди неизмеримой водяной пустыни. Бесконечные воды расстилаются здесь, как бесконечные пески той же Африки, через которые торопливо крадется караван, боясь, чтобы жажда не застигла его в безводном пространстве.
Здесь торопливо скользит по глади вод судно, боясь штилей, а с ними и жажды, и голода. Пароход забросит немногие письма, возьмет другие и спешит пройти мимо обреченной на мертвый покой страны. А какие картины неба, моря! какие ночи! Пропадают эти втуне истраченные краски, это пролитое на голые скалы бесконечное тепло! Человек бежит из этого царства дремоты, которая сковывает энергию, ум, чувство и обращает всё живое в подобие камня. Ничто не шевелится тут; всё молчит под блеском, будто разгневанных небес. В море, о, в море совсем иначе говорит этот царственный покой сердцу! Горе жителям, когда нет дождя: они мрут с голода.
Земля производит здесь кофе, хлопчатую бумагу, все южные плоды, рис, а в засуху только морскую соль, которая и составляет одну из главных статей здешней промышленности.
Приехал чиновник, негр, в форменном фраке, с галунами. Он, по обыкновению, осведомился о здоровье людей, потом об имени судна, о числе людей, о цели путешествия и всё это тщательно, но с большим трудом, с гримасами, записал в тетрадь. Нелегко далась ему грамота. Африканское солнце, дало знать себя. На море его не чувствуешь: жар умеряется ветром, зато на берегу! На горе, над портом, господствует устроенная на каменной платформе батарея. Налево от нее город. Часовые, португальцы и мулаты, в мундирах, но босые. На городской площади были два-три довольно большие каменные дома, казенные, и, между прочим, гауптвахта; далее шла улица. В ней частные дома, небольшие, бедные, но каменные, все с жалюзи, были наглухо закрыты. Улица напоминает любой наш уездный город в летний день, когда полуденное солнце жжет беспощадно, так что ни одной живой души не видно нигде; только ребятишки безнаказанно, с непокрытыми головами, бегают по улице и звонким криком нарушают безмолвие. Всё прочее спит или просто ленится. Изредка нехотя выглянет из окна какое-нибудь равнодушное лицо и опять спрячется. На площади стоит невысокий столб с португальской короной наверху — знак владычества Португалии над группой островов…"
..Керосиновые станции устроены по всему свету одинаково: ряды складских амбаров в них танки железные с керосином, ящики с лампами и самая большая ценность ящики со стеклом ламповым, пакгаузы с ними располагаются отдельно, дабы не дай Бог повредить хрупкий товар, лавка с лампами примусами и насосом, домик управляющего, грузовой причал. Раз в неделю подходит танкер забирает пустую тару, выгружает полную все чинно и благородно. Эти танкеры на паровом ходу стали первыми регулярными трансконтинентальными перевозчиками на них есть десяток кают, которые используются для пассажирских перевозок. Конечно, благородные господа в них брезгуют, запах-с, но деловые люди, военные, курьеры, почтари пользуются. Есть даже трюм для коммерческого груза небольшой конечно, но есть. Суда эти ходят по расписанию вот уже шестой год. Доход, какой никакой идет, курсанты с мореходных училищ практику проходят, амуницию, и припасы для будущей военной компании по базам развозят. С их помощью с сорок седьмого по пятидесятый завезли продовольствие и потом почти без потерь перевезли из голодающей Ирландии двести тысяч переселенцев в Калифорнию в окрестности крепости Росс и на Сахалин. Кабальные контракты на них составили, с возможностью досрочного освобождения вот и имеем сейчас пятьдесят тысяч преданных работников…"
Из учебника "Основы организации складского учета и транспортировки грузов" СПб-1912 г.
"… Доставка нефти от мест добычи до места переработки и далее потребителям на первом этапе развития нефтяной отрасли решалась двумя путями доставкой по трубным магистралям либо специализированным транспортом. Если прокладка трубопроводов и транспортировки нефти по ним описаны в литературе достаточно подробно и началась в основном через пятьдесят лет после наступления нефтяного бума, а до этого использовалась крайне ограниченно для доставки нефти к перерабатывающим предприятиям на небольшие расстояния. На первом этапе сложности доставки нефти и продуктов ее переработки существенно ограничивали темпы реализации не только керосина, но и распространению керосиновых ламп, керосинок, водогрейных котлов и отопительных печей на жидком топливе. Решением проблемы явился переход с обычной тары (круглые бочки) на специализированную — " квадратные танки". Применение специальной тары увеличило объем продукции поставляемой одним транспортным средством примерно на двадцать семь процентов за счет более плотной укладки тары. Дало возможность формировать различные объемы поставок за счет "матрешечной" технологии где за одну единицу поставки было принято одно ведро (в переводе на принятую сегодня метрическую систему примерно двенадцать и три десятые литра). Следующей по величине транспортной мерой была принята "бочка" (сорок ведер или почти четыреста девяносто три литра). Помимо специальной тары были спроектированы и внедрены специальные транспортные средства под фиксированный размер перевозимой тары для гужевого транспорта:
— одна повозка позволяла перевезти четыре "бочки" нефтесодержащих продуктов (размер одной бочки метр на один и два десятых метра на сорок сантиметров в нынешней системе мер),
— железнодорожный вагон входило двадцать повозок (обоз) под эту тару были сразу изготовлены транспортные тележки для грузчиков, при проектировании танкеров (специальных судов для перевозки нефтепродуктов) исходили из грузоподъемности вагона и повозки, привязывая их к тоннажу судна.
Применение такой транспортной схемы стало возможно после внедрения изобретения Афанасьева С. И. "электрической сварки металла" сразу на двух заводах принадлежащих его наследникам на Невском механическом и Николаевском судостроительном. Прокат с Мариупольского металлургического завода позволил изготавливать тару нужной конфигурации и в необходимых на тот момент количествах. В течение более десяти лет Российская Империя удерживала монополию на изготовление и поставку танков. В одна тысяча восемьсот пятьдесят пятом году во время Крымской компании объединенный англо-французский флот высадил десант в Николаеве. Бывшие в составе десантных частей инженеры демонтировали и вывезли все оборудование для изготовления танков, которое потом было повторено и тара начала изготавливаться сначала в Европе, а через три года и на Американском континенте…"
Из дневника
"… Магелланов пролив отделяет южную часть континентальной Южной Америки от архипелага Огненная земля. Восточная часть пролива начинается с мыса Виржин. Ландшафт на входе в пролив радует глаз. Вдали встают остроконечные горы, отливающие голубизной. С севера и юга вплотную к морю подступают ярко-зеленые равнины, поросшие кустарником. Альбатросы, чайки, морские ласточки парят вокруг кораблей, кругом в волнах видны длинные-предлинные стебли-шлейфы гигантских водорослей.
За первым водным проходом раздвинувшиеся берега образовали обширную бухту. Леденящая душу, тишина прерывается только резкими криками морских птиц да мерным шорохом волн, которые бьются об отвесный берег. Пролив состоит из трёх обширных бассейнов, соединённых между собой двумя проливами с низменными и пустынными берегами.
Общее направление — с востока на запад. Начиная от мыса Негро идет средняя часть пролива, примыкающая к восточной почти под прямым углом, имеет высокие и крутые берега, покрытые лесом. Конечно, очень скоро люди на кораблях оказываются во власти удручающей атмосферы, свойственной этой пустынной местности. Она навевает настроение, которое невозможно ни воссоздать, ни прочувствовать. Западная часть пролива начинается от мыса Фровард и идет почти по прямой линии на северо-запад между материком и островами Св. Кларенса, Св. Инеса и Отчаяния. Высокие, часто отвесные, сильно изрезанные берега этой части пролива изобилуют глубокими фиордами, которые служат как спасательные гавани во время частых здесь бурь. Наиболее образно и со знанием дела об этих местах писал один из географов "пролив Магеллана состоит из вереницы каменных мешков с узкими, часто круто изгибающимися водными проходами, у самых стен которых гиря падает в бездонные глубины. Лабиринт проток часто заманивает моряков на ложный путь и приводит в замкнутые бухты". Растительность — мох, кустарники и низкорослые деревца. В пролив с гор спускаются ледники. Воздух сырой и холодный. На выходе пролива в Тихий океан расположен мыс Пиллар и остров Нарборо. Парусные суда, войдя в устье пролива со стороны Атлантического океана, должны были устоять против сильных встречных ветров. И требовалось не только высокое мореходное искусство, чтобы пройти сквозь тернии этого природного лабиринта, но и исключительная стойкость духа, чтобы не повернуть назад при виде этих каменных тисков, которые фантазия населяла, как все неизведанное, всевозможными опасностями…".
Еще в августе одна тысяча восемьсот сорокового года караван судов, а правильнее сказать эскадра, в составе восьми транспортников и четырех двадцати пушечных фрегатов подошел с юга к острову. Новая Каледония, не видела европейцев со времен Кука за исключением нескольких французских проповедников и торговцев, на счет них казачий старшина конвоя имел четкие указания"… а ежели встретите там шаромыжников, то сделай, так что бы и следов от них не осталось". Половина судов выгрузилась и под конвоем двух фрегатов отправилась в китайский Кантон, другая же в сопровождении одного фрегата пошла на восток острова. На берегу после нескольких дней неразберихи началось строительство форта и жилых домов. Над островом поднялся Русский флаг. На востоке заложили форт, поселок и в обозначенных на карте острова местах начали вскрышные работы на будущих рудниках. Любопытствующих канаков привечали, одаривали со всей щедростью и договаривались о совместном проживании. Не обошлось и без инцидентов, меланезийцы не отличались кротким нравом, но по счастью все закончилось без кровопролития, как два кобеля обнюхали друг друга и пришли к выводу, что драка не выгодна. Через четыре месяца вернулись корабли из Кантона битком набитые китайскими работниками, купленными по дешевке у тамошней знати, и сразу ушли на рудники. Еще через месяц, оставив два фрегата, караван груженый пряностями и ценными породами древесины ушел в Европу, чтобы через год вернуться и привезти еще переселенцев, механизмы для строительства обогатительной фабрики и смену казакам несущим караульную службу, и пушки для будущих фортов. Началось строительство порта. Теперь по истечению стольких лет выбить отсюда "южную компанию специй и пряностей", которая финансировала в свое время эту авантюру, будет, весьма и весьма затруднительно.