По цепи ходит кот учёный… Учёный… Хи-хи…
— Где жил этот кот учёный?
— На улице Алексея Толстого. Устроили самоубийство.
Так, сделал отметку Глеб. Проект «Биоконструктор». Профессор Аврамов.
— Ещё был один, — продолжал выкладывать брюнет. — Там инсценировали разбойное нападение. Кастетом по кумполу. Банный переулок.
— Ты видел хоть раз заказчика?
— Однажды видел. Мутный тип.
— Под Сашей Кандагарским ещё много людей ходит?
— Ходят. Мы не пересекаемся. Работаем четвёрками. Я старший. Для моих подчинённых Саша недоступен.
— То есть твои люди ничего нам ценного не сообщат?
— Ничего.
— Ты должен был делать отзвон Саше Кандагарскому?
— Я ему прозвонил, когда мы зашли на хату. Следующий звонок в четыре часа. Или по итогам, если что получится.
— Звони.
Карась послушно взял трубку. Нащёлкал номер. И повторил слово в слово то, что ему сказал Глеб:
— Саша. Пока без изменений. Мы с девкой сидим У неё дома. Ждём.
— Не сходить с места, ясно, Карась?
— Я понял.
— Упустите — сниму бошки сразу.
— Я все понял.
— Хорошо, что такой понятливый. Чего голос такой?
— Голос как голос.
— Ну, давай!
— Отбой.
— Где нам его найти? — спросил Глеб.
— В Москве, в кабаке «Золотой корень», он там тусуется. Или в Реутове… Или…
— Где вероятнее всего?
— В Реутове.
Постепенно Глеб выдавил из брюнета всю интересующую информацию. Теперь можно было приступать к следующему этапу. Он нажал кнопку внутреннего оповещения, произнёс:
— Все оперативные группы, задействованные в операции. Выезд через десять минут. Старшие групп — в комнату четыре.
После определения плана мероприятий, распределения ролей, проработки маршрута передвижения, точки сбора, Глеб кивнул старшим групп:
— Ну, в дорогу, ребята…
Оперативные машины отчалили от базы. Вечерело. Предстояло проехать насквозь Москву с её пробками.
На въезде в Реутово их тормознул милицейский заслон. Переливались огнями мигалки патрульных машин. Гаишники были экипированы по тяжёлому варианту — серые бронежилеты, короткоствольные автоматы. Глеб продемонстрировал старшине муровское Удостоверение — документ прикрытия, и полюбопытствовал:
— Чего за переполох?
— Да обнаглели бандюки, — вздохнул полноватый, с одышкой сержант, которому было тяжело таскать броник, и он проклинал сейчас весь свет. — Палят почём зря.
— Убили кого-то?
— Есть немного…
Султан недовольно думал о несправедливости этого мира. Сельмурзаев сидит в своём роскошном доме или протирает штаны где-нибудь в законодательном собрании и ожидает, чего ему доложат. Ну да, депутат должен раздавать интервью и приказывать делать грязную работу. А Султан обязан подставляться под стволы, колесить по пыльным улицам и искать сумасшедшего «афганца».
— У него несколько любимых мест, — информировал Махмуд, сидящий на переднем сиденье машины и жадно вдыхающий воздух ноздрями. Точно гончая на охоте. За это его и любил Султан. Этим он его и пугал. Оборотень, а не человек. И нюх сверхъестественный.
Мобильник у Саши Кандагарского не отвечал. Гудки капали без всякого толка. Саша тронут на мобильных телефонах. Раз в месяц покупает новую карту. И последнего номера его никто не знает.
Султан огляделся. Унылые новостройки. Ухабистая, разбитая дорога с глубокими лужами. К грязной, с потёками девятиэтажке прилипла новенькая, с дымчатыми окнами пристройка с вывеской «Сберегательный банк». Дальше безвкусное краснокирпичное здание с названием «Харчевня „Три поросёнка“. Султан остановил джип, затормозил, не доезжая квартал до этого питейного заведения.
— Проверь, — кивнул он Махмуду.
Тот вышел из машины. И растворился во дворах… Появился через несколько минут, переводя дыхание. Уселся обратно на кожаное сиденье джипа.