Он внимательно выслушал Сельмурзаева, время от времени задавая вопросы и выдавая комментарии, преимущественно матерные. Потом, опрокинув стопку холодной водки, крякнул и покачал головой:
— Ох, етить твою. Хрена лысого я тут понимаю…
— Кто посмел?! — процедил Сельмурзаев, ощерив зубы и на миг став похож на волка — символа ичкерийских бандитов.
— МВД — маловероятно, — покачал головой Сергей Владимирович. — Ты им неинтересен. Госбезопасность? Ручки их шаловливые в последнее время чуток укоротили. Такие вещи творить не позволяют. Если только они самодеятельностью занялись, — он помрачнел, прикидывая про себя самый дрянной вариант — Федеральное агентство государственной безопасности отбилось от рук и начнёт потихоньку давить политических партнёров, которых обыватели по недомыслию считают врагами. — Но это вряд ли…
— Вряд ли или возможно?
— Тебе гарантию с талоном? Я не въезжаю, Усман. У тебя претензии ко мне какие-то? — Кремлёвский функционер нехорошо прищурился, и Сельмурзаев тут же осадил назад.
— Извините.
— Узнаю — скажу…
Сергей Владимирович поднялся.
— Пока…
Когда он вышел из кабинетика, Сельмурзаев прошептал:
— Крыса.
Он знал, что, как только появится даже не течь, а только намёк на неё, эта крыса тут же дунет с их общего корабля. Не мужчина он. Депутат сладко прижмурился, представив, как хорошо было бы влепить ногой в тяжёлом десантном башмаке по этой самодовольной морде! Чтоб сопли с кровью! И за горло его! За горло!..
Стоп. Надо успокоиться… Предстоят другие важные встречи. И нельзя распускаться раньше времени. Ему сегодня ещё немало наговорят неприятного…
В этот день Сельмурзаев дополнительно пересёкся с двумя людьми, которые могли что-то знать. Они тоже занимали не последнее место в иерархии сгнившего до основания российского государства.
На десерт он приберёг разговор с генерал-лейтенантом Федерального агентства государственной безопасности Аркадием Войченко.
С ним встретились на конспиративной квартире, обставленной с непотребной роскошью. У Сельмурзаева создалось впечатление, что в остальное время она использовалась как бордель для услады высокопоставленных чекистов.
— Заходи, гордый мой брат, — улыбнулся радушно Войченко. — Чувствуй себя как дома.
— Но не забывай, что в гостях.
— Точно, — хмыкнул Войченко.
Генерал был как генерал — толстый, астматически дышащий, однако не с вяло тупым, как у армейцев, взором, а с цепкими глазами профессионального мошенника… Нет, скорее наёмного убийцы.
Сельмурзаев по роду деятельности имел старые хорошие связи с госбезопасностью. Сложились они ещё во времена бойкой торговли заложниками, которых сотнями захватывали ичкерские повстанцы. Все имели с этого бизнеса свою долю. И всем это нравилось. И Совету Безопасности. И ФАГБ с МВД. И Администрации Президента.
С тех пор Сельмурзаев ведёт с госбезопасностью и правительством России жёсткие игры по довольно сложным правилам. Цель у депутата и группы его товарищей простая — создание у руководства страны иллюзии, что только удельные подконтрольные князьки и авторитеты в состоянии удерживать дикую ичкерийскую орду от того, чтобы полностью сорваться с катушек и пройти огнём и мечом по всей стране. Мол, князьков этих (в частности, уважаемого всеми Усмана Сельмурзаева) надо лелеять, сдувать с них пылинки, позволять им многое и, главное, не бросать им с хозяйского стола крошки, а на блюдечке преподносить полноценные увесистые куски от общего пирога.
В последнее время эта тактика начала давать сбои. Сельмурзаева и его соратников стали потихоньку-помаленьку отодвигать в сторону от политики и дележа денег. Могло это кончиться плохо — выкидыванием за борт.