Вместе с тем необходимо помнить, что стабильность и концептуальная предсказуемость системы законодательного регулирования общественных отношений во многом гарантирует стабильность государства и общества, обеспечивая, в том числе, и возможность поступательного социально-экономического развития, что в условиях санкций представляется особо актуальным и значимым.
К сожалению, инициаторы лоббирования уголовных проступков на основе концепции «широкого» уголовного права не учитывают, что в 1993 г. были установлены конституционно-правовые основы разграничения сфер уголовного и административно-деликтного регулирования в постсоветской России. Имеются в виду ст. 71 и 72 Конституции Российской Федерации (далее также – Конституция РФ), в соответствии с которыми уголовное и уголовно-процессуальное законодательство отнесено к исключительному ведению РФ, а административное и административно-процессуальное – к совместному ведению РФ и ее субъектов.
Кстати, в первом комментарии новой Конституции РФ, написанном преимущественно авторами ее проекта – официальными участниками Конституционного совещания, – было дано вполне определенное разъяснение и толкование понятий административного и административно-процессуального законодательства в п. «к» ч. 1 ст. 72. Тогда, еще в 1994 г., авторы Основного закона писали, что «под административным и административно-процессуальным законодательством в данном случае имеется в виду законодательство об административных правонарушениях, порядке производства по делам о них и исполнении постановлений по таким делам». При этом «о правовых нормах, касающихся системы и статуса органов исполнительной власти, государственной службы и т. д., речь идет в других пунктах статей 71 и 72».
Все последующие после принятия Конституции РФ годы региональные законодатели активно пользовались предоставленным им правом, формируя в пределах своей компетенции самостоятельные обширные массивы реально работающих норм об административной ответственности. В связи с этим даже гипотетическая постановка вопроса о лишении субъектов Российской Федерации (далее также – субъекты РФ) названного конституционного права (на фоне традиционной для большинства демократических государств широкой практики децентрализации правового регулирования и управления) будет выглядеть по меньшей мере сомнительно, так как это приведет к излишней централизации административно-юрисдикционных полномочий, их полному отсутствию в субъектах РФ, что чревато негативным эффектом, который будет спровоцирован недостатком необходимых мер административного принуждения в механизме правового регулирования.
Сравним теперь, что же предлагается вместо действующей в России уже с 1920-х годов системы раздельного законодательного регулирования двух современных видов публично-правовой ответственности? Учитывая преимущественно теоретический характер рассмотренной выше позиции проф. Г.А. Есакова (как наиболее активного сторонника уголовных проступков и возврата к архаичной концепции прусского уголовного права), возможные законодательные формы реализации этих теоретических положений, видимо, неслучайно именуются названным автором «техническими вопросами». А все предложения в этой части ограничиваются лишь короткими декларативными пожеланиями о будущем «маленьком, но жестком» УК РФ и о замене КоАП РФ на «большой, но мягкий» Кодекс наказаний за проступки. Плюс еще административному праву снисходительно разрешается («если ему так уж хочется института ответственности») оставить себе жалобное производство.
Однако в реальности эти якобы «технические» вопросы являются концептуально важными. В современном правоведении не может быть всерьез воспринята какая-либо теоретическая модель без конкретного обоснования концепции ее законодательного оформления, что и должно обеспечить практическую жизнеспособность такой модели. Существующая же законодательная и правоприменительная действительность такова, что от очередной попытки «перетягивания» проступков из административного права в уголовное, причем без каких-либо серьезных к тому оснований, проблем только прибавится.
Тем не менее, игнорируя возможные негативные последствия, практически все сторонники воссоздания в российском праве уголовных проступков (что, повторимся, объективно приведет к окончательному нивелированию границ между административной и уголовной ответственностью) сознательно оставляют за рамками дискуссии прежде всего такую практически неразрешимую проблему, как необходимость внесения изменений в ст. 71 и 72 Конституции РФ и существенного ограничения тем самым конституционных полномочий субъектов РФ по установлению административной ответственности за нарушения норм и правил, предусмотренных в нормативных правовых актах субъектов РФ и муниципальных образований на территории субъектов РФ, а также по определению соответствующих юрисдикционных полномочий по соответствующим делам об административных правонарушениях в пределах и в порядке, предусмотренных КоАП РФ.
Вторая проблема, обусловленная возможной заменой административных правонарушений уголовными проступками и предлагаемым в будущем принятием кодекса уголовных проступков вместо КоАП РФ, состоит в автоматической переквалификации по формально-правовым признакам десятков миллионов российских граждан, привлекаемых каждый год к административной ответственности (в половине случаев – это наказание за различные нарушения Правил дорожного движения), в уголовных преступников (пусть и «мелких»), что, во-первых, вызовет негодование и протест рядовых граждан нашей страны, а во-вторых, предоставит многочисленным недругам современной России бесспорный повод называть нашу страну «тоталитарным», «криминальным», «полицейским» государством. И это на фоне следования 150-летнему опыту России в современной законодательной практике Евросоюза по разграничению сферы применения уголовной и административной ответственности и активному развитию системы административно-деликтного регулирования!
Третья (причем на практике неразрешимая) проблема в связи с осуществляемым сегодня активным наступлением уголовных проступков на административные правонарушения – это отсутствие реальной альтернативы для сохранения публично-правовой ответственности в отношении сотен тысяч хозяйствующих субъектов – юридических лиц, что стало одним из немногих прорывных достижений российской правовой системы за последние 150 лет.
В таких условиях, по нашему мнению, теоретикам как уголовного, так и административно-деликтного права следует не «выяснять отношения» друг с другом, а объединять усилия по следующим направлениям совместной работы.
Прежде всего необходимо донести до сознания современных политиков и законодателей общий посыл о крайне важной для позитивного поступательного развития общества и государства задаче обеспечения стабильности как уголовного, так и административно-деликтного законодательства. Для достижения этой стабильности главным условием должно стать прекращение широко распространившейся в последние годы практики внесения массовых и недостаточно обоснованных, концептуально дефектных, редакционно спорных и некоррелированных друг с другом изменений и дополнений в УК РФ и КоАП РФ. Всем субъектам права законодательной инициативы пора осознать, что сфера регулирования публично-правовой ответственности – вовсе не лаборатория для вольных экспериментов, например, с «переливанием» статей из кодекса в кодекс или с перманентной «либерализацией» уголовных и «криминализацией» административных наказаний.
К сожалению, несогласованность бесконечных корректив УК РФ и КоАП РФ в значительной мере провоцируется и сложившейся в постсоветский период негативной традицией самоизоляции и автономности друг от друга ученых и специалистов по уголовной и административной ответственности, привлекаемых для законопроектной работы. В связи с этим давно назрела необходимость формирования совместных творческих и экспертных коллективов (например, в рамках профильных экспертных советов Государственной Думы) для выработки совместных концептуальных предложений, в том числе по уточнению и согласованию четких критериев законодательного разграничения уголовной и административной ответственности, которые были существенно размыты за последние десятилетия.