- А мне нет, не очевидно, – возмутился Блак. – Какого хрена?!
- Твой фельдмаршал рассудил, что Эрик не захотел бы жить стерильным мутантом. На нем фамилия Конрадов прервется, так не все ли равно – сейчас или через тридцать лет? И решил избавить парня от знания правды и длительных мучений по этому поводу. В целом я даже готов поверить, что он любит Эрика. И коварный план убийства удался бы, если бы не Ксавьер.
- Он меня знать теперь не захочет... – пробормотал Фрэнсис горестно, пряча лицо в красных волосах. – И моего ангела настроит против меня.
- Твой ангел не такой уж и восприимчивый, не подпадает под чужое влияние, чужие слова и впечатления. У него есть собственная точка зрения, и заключается она в том, что ты превосходный трахальщик. Отличное звание, как по мне.
- Дэз, не при посторонних, – Блак покосился на Оруэлла, но пилот даже не улыбнулся, сосредоточенно глядя на приборную панель и негромко переговариваясь с кем-то через гарнитуру. Возможно, он и не слушал...
- Ну и что мне делать?
- Объясниться. Покаяться, если точнее. Понести наказание. Помочь Эрику осеменить чью-нибудь матку и заслужить вечное прощение.
- Люблю я твою прямолинейность...
- Сэр Конрад, докладываю – аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди, – спокойно отчеканил пилот. – Получил разрешение на посадку на крышу терминала 8, прибываем через минуту.
- Сколько времени?! – всполошился фельдмаршал, не найдя наручных часов.
- Половина шестого, самолет инженера уже сел. Но не волнуйся, он нас дождется.
/mirror of mind – Erick/
Я проснулся от настойчивого желания облегчиться. Странно, но член стоял... и побаливал. Ксавьер спал, не очень крепко, я чуть не разбудил его, выбираясь из постели. Решил не одеваться, прошмыгнул в туалет так. С первой попытки помочиться не удалось, как и со второй, я был сильно озадачен своим состоянием. О том, что происходит у людей, секс, онанизм и прочие вещи, я знал из учебных книг и не совсем учебных фильмов, но там нигде не упоминалось об интимном контакте мужчины с мужчиной. Да и каким-то бессмысленным он мне представляется. Может, стоит поговорить об этом с Кси... но мне бы как-то справиться с дрожью и противным осадком в душе. Я стараюсь не думать о словах отца. Не переживать. Не мучить себя. Заставляю замолчать ужасный внутренний голос, ехидно шепчущий, что...
Продолжением рода Ксавьер со мной точно не будет заниматься.
Пришел обратно. Он сидит поверх одеяла, вытянув длинные ноги, голый и чересчур красивый, цепочка с камнем за время сна сместилась за спину, но он не заметил, лениво расправляет растрепанные волосы и улыбается при виде меня. Похоже, от его утреннего раздражения не осталось ни следа.
- Ты выспался?
- Нет.
- А почему вскочил?
- Да так... – я опустил глаза. Теперь он тоже смотрит на мой возбужденный орган. – Больно мне было и неудобно.
- Ты такой невинный... неопытный... и, если честно, влечешь меня именно этим, – он призывно раскрывает объятья, и я сажусь ему на колени. Его член как камень – Ксавьер положил на него мою руку. – Хочешь чего-нибудь?
- Я не уверен, – повинуясь его взгляду, я сжал твердую плоть между пальцев. Кси стонет, совсем тихо, и обвивает мою талию. – Лучше просто научи меня убирать... напряжение. Я не хочу большего.
- Можно сделать так... – он ведет мою ладонь вниз по своему стволу, сжимая крепче... потом резко вверх. Этот способ я знал, кажется, разочарование отразилось на моем лице. Все, значит, в точности как в книге. – А можно иначе...
Он хватает меня под бедра, приподнимая ближе к себе, наклоняется сам... и мой член погружается ему в рот. Черт! Ксавьер всосал его резко, я ощутил на головке острый кончик языка, а потом зубы, они легонько царапнули, но это было даже приятно... мокро... и снова язык, он лизал меня очень быстро, а губы плотно сомкнулись вокруг головки, посасывая, и у меня уже знакомо зашумело в голове. Внизу живота внезапно стало невыносимо горячо, потом мне на секунду показалось, что я снова хочу в туалет, но нет... просто дыхание прервалось, я застонал, почувствовав новую боль в паху, от нее под кожей покалывало, а внутри будто какая-то пустота образовывалась, я застонал еще, от боли было сладко, только странно, невыносимо странно, как будто я на острие иглы, она пронзает меня там... внутри пениса... и из раны выплескивается, только не кровь. Я знаю, что не кровь. И это не рана, это... наверное, нормально. Я отдышался, бездумно глядя на завитые кольцами волосы Кси. Не прошло и минуты, как я кончил. А он пил... и пил очень жадно, продолжая стискивать мои бедра, но его пальцы постепенно расслаблялись, по мере того, как он высасывал из меня сперму, и ее струя ослабевала. Высосал всю, облизнул головку моего уже вялого члена и откинулся на кровать.
- Ложись, – он привлек меня на свою грудь, его все такой же напряженный ствол упирается мне в живот, и Ксавьер сам направляет его в сторону, чтоб не мешал. – Тебе легче?
- Да, – я смущенно обвил его за плечи. – Почему ты сосал мне? Мне казалось, это позволено только между супругами.
- Я хочу с тобой трахаться, и нам можно все.
- Кому «нам»?
- Тебе и мне, Эрик, – он впервые называет меня по имени и тянется к губам. Я послушно приоткрыл их. Ксавьер медленно скользит по ним, сглатывает слюну и просовывает язык мне в рот. Довольно глубоко, мне сразу становится труднее дышать. Лижет мой язык, торопливо посасывает, обхватывает своими губами мои, впиваясь еще глубже, проводит языком по зубам, ласкает нёбо, наклоняет мне голову набок, покусывает за нижнюю губу, тянет к себе, отпускает... и я, чуть придя в себя, замечаю бешеную пульсацию крови в паху. – У тебя потрясающе чувствительное тело. И ты знаешь, я хочу его.
- Как?
- Не сейчас. Побудь девственником еще немного, – он трогает мою спину, рассеянно поглаживает хвост и целует мягко, в волосы на макушке. – Тебе хоть что-нибудь понравилось?
- Ты нежный... – я вздохнул, прижавшись щекой к его груди. – Но я хочу к отцу. Я никого кроме него и Блэкхарта не знаю.
- Не доверяешь мне?
- Просто... дико все. Непривычно. Я даже не знаю, чему удивляться, что в порядке вещей, а что нет. Ты принес меня в свой дом, затащил в свою постель... почему?
- Потому что я от тебя сдурел. Голову потерял.
- Влюбился?
- Это неточное слово, оно здесь не подходит.
- А что тогда есть «влюбился»?
И он замолчал. Резко убрал ладони, я подумал, что он собрался сгонять меня, но Ксавьер бережно обвил мою талию, прижимая к себе теснее. «Не отпущу тебя», – читалось в его беспокойных глазах. Был ли виной тому хвост или что-то другое, я не знаю. Но увидел, понял... хорошо прочувствовал, что нравлюсь, желанен... и он действительно теряет от меня рассудок. Только не знает, как озвучить это без урона для гордости.
Я задремал в крепких объятьях, не дождавшись ответа. Может, оно и к лучшему? Влюблен или нет, но он хочет меня. Как и я... его. Еще с Сандре Льюны, когда брал в плен заложника и не подозревал, что получу любовника. Испытаю возбуждение от чьей-то близости и нечаянных, а потом и специальных прикосновений. И трения. Черт, как вспомню... движения тазом... Я едва не задушил его, пытаясь заставить прекратить это. И по дороге сюда он ел меня глазами, умирал, когда я раздевался в ванной, а в спальне просто напрочь забыл о контроле над собой. Возможно, он удивлен, что я достался ему так легко, покорный и нагой, готовый отдаться в любую минуту. А возможно, он догадывается, что я влюбляюсь в его нетерпеливое желание трахнуть меня... и в него самого. Он хочет меня... хочет... от осознания этого мне становится легче жить и смиряться со своим позорным положением. Я не нужен отцу, но я нужен Ксавьеру. Надолго ли? Черт, черт, ну нельзя об этом думать! Как и о том, чтобы остаться с ним... подольше... и боязливо, шаг за шагом, изучать внешний мир. Под его протекцией. Чтобы он всегда был рядом... как сейчас. Мне ведь так хорошо с ним... безумно хорошо. Лежать нагишом, вжавшись телом в тело, впитывать его горячие ласки и поцелуи, ощущать его член, удобно расположившийся у меня под животом, сдержанно думать, что случится дальше, что он сделает со мной... И это то, чего гордость не позволит озвучить мне. Не позволит показать, что я полностью в его власти.