- И что ты думаешь теперь?
- То же, что и вчера – если кто и знает что-то о твоем бате, то только Ангел. Я свободен?
- Почти. Если ты оказывал услугу Энджи, надеюсь, и мне не откажешь.
Я попросил Джонни привезти из дома длинный кинжал. Неспроста же Ангел таскал его с собой всюду. И если мне не изменяет память, то нашел он клинок в сундуке с барахлом, доставшимся от папы. Хотел позвонить Жерару, предупредить о визите... и впервые за все это время пожалел о том, что выбросил телефон. Вторым мобильным я пользовался преимущественно дома, но тот... основной... зашвырнутый в окно автомобиля в кокаиновом угаре, в ту самую ночь... удачный момент я выбрал для воспоминаний.
- Кси, ты тут?
Вот и Минерва вернулась. Быстро, однако, еле успела разминуться с Джонни. Я нервно улыбнулся, тренируясь. Женщины так любят мужские улыбки. Жаль, что плакать и послать все к черту сейчас хочется сильнее, чем когда-либо.
====== XL. Backroom games ======
| Part 2: Tale of foe |
~~~ Δ Я репетировал возвращение в Ле Локль не спеша, шаг за шагом. Втолковывать разъяренному Ангелу, что его любовник изменил ему не только со мной, но и с «каким-то козлом» – а в другом свете фельдмаршала представить не удастся – занятие неблагодарное и опасное для здоровья... даже для такого хиппи как я. Повторял себе снова и снова, что мебели у Хэлла мало, один стеклянный стул я уже поломал, останется разбить еще два и разнести химическую посуду... и на этом гнев лапочки, в общем-то, утихнет. Ну, надеюсь, что больше он ничего не найдет, а меня бить не станет. В крайнем случае, если запахнет жареным, можно улизнуть или превратиться в грушу.
Я приободрился и стал придумывать, как получше отмазать Фрэнсиса от неминуемой смерти, чтобы оставить себе на забавы. Пришел к выводу, что для верности лучше самому его убить, а потом тихонечко отвезти в реанимацию, если к тому времени мне не расхочется прыгнуть к нему в койку. Набросал уже план действий, дорабатывал какую-то мелочь, но полет закончился, и то, что я застал в мастерской у Солнечного мальчика... Δ ~~~
- Дьявол, это невозможно! Мастер, я оставил Энджи на твое попечение меньше чем на сутки! Дьявол, дьявол, дьявол!!! Что теперь говорить Ксавьеру?! Как к нему являться с дурными вестями? И где, черт возьми, Мод?!
- В злачных местах! Эй, не злись, он сам так велел сказать! И сигареты мои не трогай! Шизанутый хамелеон...
- Что делать? ЧТО ДЕЛАТЬ, я спрашиваю?! Блядь... – серафим все-таки закурил, игнорируя бурные протесты Хэлла, и пустил вишневые струйки дыма под свинцовый потолок. – Мы влипли, мастер. Все очень серьезно. Ксавьеру нужен Ангел позарез. Прямо сейчас. Немедля. Даже правильнее сказать – на вчера. Он уже почти дошел до последней черты, за которой только раскидываешь руки крестом и прыгаешь с моста. Как ему помочь?! И хренов Мод еще по чертовым злачным местам шляется...
- Превратись в Энджи.
- Что-что?
- Ты меня услышал, Дэз. Притворись Ангелом, перевоплотись. Тебе трудно, что ли?
- Но... обманывать Кси...
- Ты его уже обманул.
~~~ Δ И это легло позорным пятном на мою совесть. Когда я простился с Фрэнком у дверей в приемную президента и полетел проведать Кси. Хотя бы просто взглянуть одним глазком, узнать, как ему сейчас в чужом доме. А он лежал, горько рыдая, забившись в самый дальний и пыльный угол, и мысли его были так черны и несчастны, что спугнули меня. И я не решился подойти. Не утешил его... так и улетел, ничего не рассказав и ни в чем не признавшись. Кто я, что я, приходивший нахально соблазнить его и исчезнуть без объяснений. Конечно, вчера меня неслабо треснули по башке, до полной отключки, но... это не оправдание. Для человека не стало бы оправданием, а для серафима моего ранга – тем более. Ну, а для ангела-хранителя – и вовсе низость. Преступная.
И как теперь вообще показываться ему на глаза? Мне стыдно, невыносимо стыдно. А если я еще и явлюсь под личиной Энджи... нет! Δ ~~~
- Нет! Хэлл... нет. По целому ряду причин.
- Назови хоть одну.
- Меня не хватит на то, чтоб прикинуться Ангелом. Ни сил, ни ловкости, никакой воли, энергии не хватит. Даже на пять минут. Да что там! Через пять секунд... Ксавьер меня раскусит.
- Да почему же? Ты превосходно перевоплощался в меня...
- Мастер, ты немножко не в теме. Или упускаешь из виду кое-что. Ангел – абсолютно новая форма бытия материи. Я не знаю и близко, как она устроена. Я любовался им извне, как и все.
- А если я скажу, что Энджи здесь? И ты снимешь слепок с его тела настолько точный, насколько воображение способно представить.
- Здесь?! Мертвый?!
- Чшш. Не мертвый, а ждущий воскрешения. Подойди-ка... – Хэлл, предвкушая шок, сдвинул шкаф с хим. реактивами одним поворотом скрытого рычага, и представил серафиму пьедестал с открытым гробом. – Этого хватит, чтобы убедить Кси в твоей правдоподобности?
- Но... Энджи был другим! – растерянный шепот Дезерэтта выражал почти что панику. – Ксавьер тем более не поверит мне! И только сам Ангел докажет, что он – это он. В новом... м-м-м... пугающем амплуа.
- А мне показалось, это очень даже красиво, – пробормотал Хэлл, задумавшись. – Темптер переборщил, стирая в нем человека и обнажая черты своей венценосной династии? Нет, Дэз, я не согласен, малышу стало лучше. Так он... чист от земной скверны, что ли. Похож на божьего ангела.
- И что в этом хорошего?
- Как что?! Ксавьер должен оценить! А остальные побоку. Эндж не зеленый портрет Франклина, чтобы всем нравиться. В общем, будешь перевоплощаться или нет?
- Не знаю, Хэлл...
- Ну что ты совсем завял, а? Такой неугомонный бегал, с шилом в заднице... что-то стряслось у вас там в Нью-Йорке?
- Нет.
- Не хочешь сознаваться? Все настолько погано?
- Ну, мастер!..
- Значит, я прав. Чем тебе помочь? Я могу вообще чем-то помочь?
- Да! – вырвалось у серафима. – Если замолчишь хоть на минутку!
Хэлл надулся и отошел к газовой горелке, готовить какую-то пиротехническую смесь. О том, что она пиротехническая, Дезерэтт догадался после негромкого хлопка и лицезрения чумазого инженера, который, матерясь, хлопал себя по карманам в поисках салфеток. От платка, предложенного Дэзом, он гордо отказался, а в ответ на виноватую улыбку показал язык и заперся в уборной, громко хлопнув дверью. Услышав шум воды из крана, серафим встал, стараясь не покачнуть хрупкий стул, и подошел опять к гробу. Волнистые волосы Ангела притягивали его взор больше всего. Гребень, лежавший рядом с ними на подушке, невольно заставил раскаяться в грубом выпаде. Мастер так невыносимо мил...
Дезерэтт погладил лилейную щеку Энджи и тихо произнес:
- Я попробую.
*
У нее роскошное тело... и утонченные манеры, даже в постели. Она так боится показаться смешной или слишком доступной в каком-нибудь положении, что закрывает мне глаза ладонями. И пытается что-то прошептать на ухо, но с губ срывается вздох... и она выгибается назад, увлекая меня за собой и насаживаясь снова...
Я донес ее до спальни уже расхристанную и обворожительно покрасневшую, со сбившейся прической, из которой вылетели шпильки. Корсет в нетерпении она разорвала сама, и это единственное, что она сделала быстро и решительно. Упала мне в руки, как нежная роза из сада фельдмаршала, полная зрелой чувственной красоты, а ее бутон... был переполнен для меня густым и липким соком. Мы встречались взглядами несколько раз, пока я стягивал с нее чулки и пояс, она помогала едва заметными касаниями рук, понимая, что я плохо знаком с этими деталями женского гардероба. Маленькие трусики дугой улетели на пол, на ней оставался браслет часов и тяжелые серьги. Я освободил ее уши от драгоценных камней, прикусил мочку одного, левого... припомнив, что Фрэнсис обожает это. Она ответила мне сдержанным стоном и приложила мои руки к своей набухшей разгоряченной плоти... треугольнику Венеры, от которого я, совсем не понимая, что делаю, спустился вглубь между ее стыдливо сжатых бедер. Мягкие округлые формы, вызывающие совсем не такие желания, как грубые и угловатые мужские... Я вздрогнул, осознав, что уже минут пять облизываю себе губы, и они засохли и обветрились так, что пошли легкими трещинами. Минерва спасла мне их своим влажным поцелуем, одновременно обвивая тяжелыми бедрами, которые наконец разошлись в стороны, отдав мне всё, что двадцать с лишним лет законно принадлежало лишь одному мужчине. А незаконно... я тоже наглый преступник, что, возможно, не останется безнаказанным, но, черт возьми-и-и-и... Брать чужую жену – почти так же умопомрачительно до пьяной темноты в глазах, как и отдаваться чужому мужу. И это – моя первая женщина...