— Почему просто не приехать к ней и незабрать Алину?
— У этой Шелковской статус неприкосновенности, мы не можем врываться в дом и обыскивать. Я боюсь ее спугнуть. Она может спрятать нашу дочь.
— Когда мы поедем за ней?
— Возможно, скоро. Сейчас мы знаем, что Алина жива, а это главное. Люди из ФСБ, установили тотальную слежку, ее хотят накрыть полностью. У нее темный бизнес, думаю, что старуха попадет по крупному.
— Саша, я хочу видеть дочку! — Виктория приподнялась, стараясь перебороть боль, но она исказилась на ее лице.
— Мы, вернем ее, тебе нужно отдыхать. Мы, поедем вместе, как только ты сможешь двигаться. — Он пересел на ее кровать.
— Саша, скажи мне, — Вика смотрела на его темные волосы, где уже проскальзывали серебряные нити переживаний и усталости. Он смотрел на нее, мягко и преданно, его пальцы перебирали ее пряди.
— Как ты нашел меня? Я не говорила тебе о своих проблемах.
— Зная тебя, все эти пятнадцать лет, я вдруг догадался, что тебя тревожат, какие-то неприятности.
Она улыбнулась, и по телу разлилось приятное тепло от его улыбки и ласковых рук.
— Я, не хотела впутывать тебя во все эти неприятности.
— Я, сам в них впутался, когда женился на тебе. Почему только спасать нашу дочь, ты поехала одна? Ты, решила присвоить себе все лавры?
— Нет, конечно! — Вика готова была громко рассмеяться, но разбитая губа, не давала даже улыбаться.
— Никогда не делай этого, больше. — Александр наклонился к ней и поцеловал каждый ее глаз. От, такой нежности Вика тихо заурчала.
— И все же, ты следил за мной?
— Я, нашел тебя по сотовому телефону. Когда мы сидели в кафе я подменил тебе аппарат, но ты даже не поняла этого. Всегда будь на связи, дорогая. — Он положил телефон на край столика и поцеловал ее в лоб.
— Ты, спас мне жизнь, — Вика сжимала его ладонь. — Я люблю тебя, Сашенька.
— Потом отблагодаришь, — улыбнулся Александр, — я пойду, приехал Давид, он очень хочет тебя видеть!
Вика была счастлива. Она проследила, как он поднялся и направился к двери. Она никогда раньше не слышала его шуток, и вообще она совсем ничего не знает о своем муже, она жила все эти годы словно с закрытыми глазами. Волна нежности прокатилась по ее телу, нежности к своему любимому мужчине, чьи глаза с обожанием смотрели на нее, переживали и любили.
Давид сразу кинулся к матери и попытался ее обнять. Виктория закрыла глаза и тоже обняла его.
25 глава
На следующий недели, стоя у окна своего дворца, Елизавета Петровна Шелковская сразу заметила, что к дому подкатил черный тонированный «Бенкли». Джип подъехал к воротам и из него вышел молодой мужчина в строгом костюме. Он сунул в лицо охраннику красное удостоверение и тот открыл ворота.
Елизавета Петровна задернула штору и отошла от окна, впервые нервозность отразилась на ее пальцах — дрожали руки. Несколько часов назад, возможно, Всемилостивый Господь и простил бы ее, а душа попала в рай, но сегодня, и окончательно, темная сила забрала ее к себе, пообещав взамен наградить всеми способностями зла. Зло уже не могло таиться в ней, оно беспощадно вырывалось наружу. Старуха решительно взялась за дело, и уже приготовила все, чтобы уничтожать своих обидчиков. На первом месте в ее черном списке была дочь Виктории.
— Мне жаль малышка! — Произнесла с сожалением Шелковская, — но, ты не оправдала моих ожиданий.
Старуха сжимала ее фотографию.
— Я очень любила тебя, но в моей жизни, тебя больше не станет, ты не достанешься никому. Ты слишком прекрасна, чтобы оставаться на этой земле.
Елизавета Петровна услышала, как простучали каблуки Виктории Сафиной. Она слышала, как Александр Сафин, что-то сказал охранникам, их всех пропустили. Снова приближающиеся голоса. Шелковская продолжила сидеть за своим дубовым столом, напротив двери. Она закрыла глаза, сжала губы и продолжила ждать. При звуке открывающийся двери, она распахнула глаза. Ее холодный синий взгляд встретился с разъяренным взглядом Александра Сафина, который стоял, напротив, рядом со своей женой. Казалось, в тишине прошла вечность, пока голос Виктории не прозвучал в сумраке комнаты.
— Мы приехали, чтобы забрать нашу дочь!
Елизавета Петровна перевела взгляд на эту высокую, стройную женщину и вздрогнула. Она никогда не встречалась с Викторией, но даже со сломанной рукой в гипсе, она производила впечатления очень уверенной и сильной женщины. Ни один человек так сильно не впечатлял Шелковскую, как Виктория, в ней она видела отражения себя сомой, но только совсем юной, когда её сердце еще не ожесточилось. Но, сегодня Елизавета Петровна стала другим человеком, и она не могла понять, как в этом лицемерном мире, можно оставаться таким чистым и непорочным? Шелковской правила злость и зависть. Она так долго пыталась сломать Викторию, но не смогла, и из-за этого она стала ненавидеть девушку еще больше.
В этих небесно-голубых глазах, излучалось все: нежность, понимание и жизненная усталость, все, что так опротивело Шелковской. Все те, качества, за которых она презирала людей.
— Ее здесь нет, — сухо ответила она.
— Значит, ты не отрицаешь, что моя дочь росла у тебя? — прокричал Алекс.
— Нет, — торжествовала Шелковская.
— И то, что ты ее украла? — Раздраженно гремел Сафин.
— Конечно, нет, — Усмехнулась старуха, наблюдая за их потрясенными лицами.
Ее ледяное спокойствие начало выводить Викторию. Она смотрела на Шелковскую и пыталась увидеть в ней хоть каплю сострадания и добра. Как она могла воспитать ее дочь? Что же из нее выросло? Вспоминая Павла Шелковского, она вдруг вздрогнула, ее сын изнасиловал Валерию, и теперь Вика совсем не удивляется жестокосердию этого поступка. С такой матерью, являющейся самим воплощением зла, он пытался их убить. Как можно к ней вообще приближать детей? Что же она сделала с ее дочкой? Во что она превратила малышку?
— Где моя дочь? — Спросила Виктория, сердце готово было выскочить из груди. Она сжимала пальцы в кулаки, стараясь не думать о том, как ей хочется все здесь переломать.
— Отвечай! — Скомандовал Александр.
Елизавета Петровна величественно поднялась с кресла и не спеша обошла стол.
— Ее здесь больше никогда не будет, она ушла.
— Ты лжешь, — Алекс приблизился к ней.
— Зная, твою бестактность, Сафин, ты можешь разнести весь дом, но вашей дочери у меня нет!
— Что ты с ней сделала? — Виктория подошла к мужу.
— Недавно ко мне заявлялся ваш племянник, кажется, ваша покойная сестра успела охмурить и моего сына, раз родила этого мерзавца!
— Дима?! — Виктория схватила Алекса за руку, предостерегая от глупостей.
— Я не знаю, как его зовут, — старуха развела руками, — он сбежал отсюда, прихватив вашу дочь. По-видимому, она такая же ветреная, как и ее мать.
— Ты, — Алекс указал пальцем на Шелковскую, — будешь сидеть в тюрьме, до конца своих дней, и не выйдешь на свободу уже никогда!
— Ты смешон, Сафин, — расхохоталась Елизавета Петровна.
— Поехали, — Виктория развернулась.
— Поздно, — усмехнулась Шелковская.
Александр и Виктория посмотрели на друг на друга. Потом снова на Шелковскую.
— Все поздно, вы уже не успеете. Я всегда говорила, что этот мир очень жесток, и ангелы должны жить на небесах.
— Саша, поехали к Диме, они на яхте! — Виктория отвернулась к двери. — Я сама отдала ему ключи от яхты, чтобы он пожил там!
— Вы глупы, их там уже нет. Их уже нигде нет.
— Что за бред? — Александр взялся сотовый телефон.
— Она больная, не слушай ее! — Вика направилась к выходу.
— Ваша дочь мертва! — Закричала Шелковская, Вика встала, как вкопанная, но не поворачивалась.
— Я звоню в полицию! — Кричал Сафин.
— Вы пустые, жадные людишки, это вы убили ее! Если бы вы не явились сюда и не влетели в нашу жизнь, все было бы хорошо!
Виктория вышла из комнаты. Алекс направился за ней.
— Это ты убила ее! Это из-за тебя гибнут твои близкие! — Кричала Шелковская.