По словам Каплана, в клинике до сих пор царит паника. Ну что же, неудивительно… Человек, откусивший другому кусок уха, чтобы завладеть его машиной, может здорово навредить имиджу психиатрической больницы. Не говоря уж о вероятности новых кровавых происшествий. На улицы Лилля словно выпустили дикого зверя.
Когда Жюли возвращалась к себе в Бетюн, она чувствовала, что умирает от усталости, но теперь ее охватывает лютая злость. Как нечто подобное могло случиться в наши дни, со всеми этими приемными отделениями и правилами безопасности? Жюли сворачивает с национального шоссе на перпендикулярную дорогу и останавливается на обочине. Со вздохом прижимается затылком к подголовнику.
Ее размышления прерывает звонок телефона. Она принимает вызов. Мартен Плюмуа.
Лаборант перезванивает ей по поводу пациентов с бомбейской кровью. Список очень короткий, по словам Плюмуа, во Франции насчитывается менее двухсот подобных случаев, из них всего два – в департаментах Нор и Па‑де‑Кале. Два адреса, два имени, которые он диктует по буквам.
Один из двух обладателей редкой крови – мужчина. Трудно представить себе, что у него могут быть менструации.
Вторая – женщина.
Женщина, и последнее известное место ее проживания – ферма неподалеку от Арраса.
Некая Алиса Дехане.
Люк Грэхем выезжает на северо‑западную окружную дорогу. Он не смотрит на Алису, не произносит ни слова. Он зажат, словно связан по рукам и ногам. Обогнав на полной скорости какую‑то машину, он наконец задает вопрос:
– Как вы себя чувствуете?
– А как вы думаете?
Молчание…
– Вы не отвечали на мои звонки. Вы мне не перезвонили.
– Последние дни я был очень занят. Я больше не могу вами заниматься.
Алиса зажимает ладони между коленями. Врач никогда еще не был так сух с ней. Что с ним случилось? Куда подевался знакомый ей по консультациям точный, старательный профессионал? Она продолжает тихим голосом:
– Доротея…
Она замечает, что он отреагировал на это имя. Люк откашливается:
– Ваша покойная сестра?
– Покойная, да‑да, хорошо, что вы уточнили. И когда вы видели ее в последний раз, доктор?
Люк Грэхем бросает взгляд в зеркало заднего вида. Фред сидит в центре заднего сиденья, подавшись вперед.
– Я не очень вас понял.
Алиса вынимает фотографию Доротеи и кладет ее на спидометр.
– Вчера я была у доктора Данби…
Люк стискивает руль. Он узнает снимок, его украли из его кабинета вместе с дисками.
– Где вы взяли эту фотографию?
– Где надо.
Люк перестраивается влево, идет на обгон, потом перестраивается вправо. Спидометр показывает сто сорок километров в час. Психиатр вспотел, ему кажется, что тело под халатом вот‑вот расплавится. Он не ездил с такой скоростью с тех пор, как разбилась его семья.
– Послушайте, Алиса, я не могу вам объяснить, ваш… ваш случай слишком сложен, слишком… труден. Я… не знаю, как вас вылечить. Вас нельзя вылечить… Это невозможно.
– То есть как? Мы уже год работаем, доктор! Вы же обещали!
Он холодно смотрит на нее:
– В психиатрии не существует обещаний. Считайте, что я солгал.
– Вы… Вы…
– Замолчите. Я в самом деле плохо себя чувствую, мы можем попасть в аварию. Чтобы вести машину, мне надо успокоиться, я прошу слишком многого?
Эта отповедь, этот отказ от борьбы бьет Алису наотмашь. Она сжимает зубы. Она не отступит. На сей раз – не отступит.
– Просто подтвердите, что моя сестра жива, что вы ее видели. Я хочу услышать это от вас.
Люк не реагирует, он не отрываясь следит за дорогой.