- А что было потом? - спросил сотрудник компании.
- Потом меня уже посадили в тюрягу. Случилось это через год. Снова угон машины. На этот раз осознанный, а потом еще два, пока его не
поймали. Приговор - два года.
- Что-нибудь еще?
Вот тут уже ставилась точка. После этого все расспросы прекращались - ничего не выйдет, работы для вас у нас нет. Ну и черт с ней, с этой
вонючей работой! Ролли опять подивился, зачем он только пришел.
- Вооруженное ограбление. Судили по статье от пятерки до пятнадцати, четыре года отбарабанил в тюрьме города Джексон.
Ювелирный магазин. Они вдвоем вломились туда ночью. И улов-то весь был - горстка дешевых часов, но когда они выходили, их сцапали. Ролли
был настолько глуп, что имел при себе револьвер. Хоть он его и не вытаскивал, но сам факт, что при нем было оружие, заставил серьезнее
посмотреть на дело.
- Вас выпустили досрочно за хорошее поведение?
- Нет. Тюремщик мне позавидовал: уж больно камера была хороша.
Сотрудник поднял на него взгляд:
- Я понимаю шутки. От них в мрачный день на душе веселее. И все-таки освободили-то вас из-за хорошего поведения?
- Если вам так угодно.
- Что ж, будем считать, что мне так угодно. - Сотрудник записал ответ. - А сейчас, мистер Найт, вы хорошо себя ведете? Я хочу сказать: у
вас нет больше неприятностей с полицией?
Ролли только помотал головой. Он не намерен рассказывать этому Дяде Тому насчет прошлой ночи, насчет того, что у него будут неприятности с
полицией, если он не сумеет держаться в тени и попадется на глаза этому белому борову, которого он подколол и который - дай ему полшанса -
достанет его с помощью их грязных, вонючих законов. Вместе с мыслью об этом возникли прежние страхи: боязнь тюрьмы - вот что прежде всего
привело его сюда. Сотрудник задавал все новые и новые вопросы и старательно записывал ответы, трудясь усерднее, чем собака, сражающаяся с
блохами. Ролли был поражен тем, что вопросы не прекращаются; у него никак в голове не укладывалось, почему он до сих пор не на улице, как обычно
бывало, стоило ему произнести: “вооруженное ограбление”.
А не знал он - потому что никто не подумал ему об этом сказать, а газет и журналов он не читал, - что теперь при найме неквалифицированной
рабочей силы относились менее строго и к тюремному прошлому.
Ролли направили в другую комнату, где ему пришлось раздеться и пройти медицинский осмотр.
Молодой белый доктор работал быстро и бесстрастно, но сейчас он не спеша оглядел костлявое тело Ролли и его запавшие щеки.
- Не знаю, какую вам дадут работу, только не экономьте на еде: вам надо набрать вес, иначе долго вы не протянете. И уж во всяком случае, не
удержитесь в литейном цехе, куда почти всех направляют отсюда. Может, вас поставят на сборку. Я порекомендую.
Ролли вполуха слушал его - он уже ненавидел и свою будущую работу, и тех, кто с нею связан. Да за кого себя принимает этот белый хлыщ? За
Господа Бога, что ли? Если бы Ролли было что есть и он не нуждался в работе, вышел бы он отсюда и - привет. В одном он был уверен: какую бы
работу ему ни дали, он и дня дольше, чем надо, на ней не задержится.
Он вернулся в зал ожидания, снова прошел в кабинку. Тот же сотрудник сказал:
- Доктор говорит, у вас запах изо рта - задохнуться можно.