Кроме того, эти самозваные судьи критикуют и осуждают недостатки всех и вся, кроме самих себя.
- В этом есть известная доля истины, - сказала Эрика, - но ведь не все газеты и не все, кто работает в них, таковы.
Адам явно не склонен был отступать, и Эрика почувствовала, что дело может кончиться ссорой. Решив все загладить, она пересекла комнату и
положила руку ему на плечо.
- Будем надеяться, Кэрк проявит себя лучше тех, о ком ты сейчас говорил, и приятно удивит тебя, - улыбнулась она, Прикосновение к мужу, с
которым у нее так давно уже ничего не было, доставило ей удовольствие, которое она бы охотно продлила.
- Давай отложим этот разговор на другое время, - сказала она. - Тебя ждет твое любимое блюдо.
- Только давай поужинаем побыстрее, - сказал Адам, - а то мне надо еще просмотреть бумаги и не терпится засесть за них.
Эрика сняла руку с его плеча и пошла на кухню. “Интересно, - подумала она, - сознает ли Адам, сколько раз он говорил эти слова в
аналогичных обстоятельствах? Они уже стали как присказка”.
Адам последовал за ней.
- Могу я чем-нибудь помочь?
- Можешь положить приправу в салат и перемешать. Он справился быстро, как всегда, умело и тут увидел записку о том, что Тереза звонила из
Пасадены.
- Садись и начинай ужинать, - сказала он Эрике. - А я выясню, чего там надо Терезе.
Когда сестра Адама добиралась до телефона, она редко говорила коротко, даже если находилась в другом городе.
- Я так долго тебя ждала, - возразила Эрика, - что одна ужинать не буду. Неужели ты не можешь позвонить позже? Ведь там сейчас только шесть
часов.
- Ну хорошо, если действительно все готово. Эрика заспешила. Растительное масло, смешанное со сливочным, стояло подогретое на кухне. Она
принесла кастрюлю в столовую, поставила на треножник и зажгла под ним спиртовку; все остальное уже стояло на столе, сервированном очень
элегантно.
Увидев, что она собирается зажечь свечи, Адам спросил:
- А стоит ли их зажигать?
- Да. - И Эрика поднесла к ним огонек. В мерцании свечей на столе заиграло вино, Адам нахмурился.
- Мне казалось, мы хотели приберечь его для особого торжества.
- Для какого же особого?
- Мы ведь собирались пригласить в будущем месяце Хьюитсонов и Брейсуэйтов, - напомнил он.
- Хаб Хьюитсон не способен отличить “Шато-Латур” от “Холодной утки”, ему все равно. Да и разве, когда мы вдвоем, это не торжество?
Адам подцепил кусочек вырезки на длинную вилку и опустил ее в кастрюльку, а сам принялся за салат.
- Почему, - спросил он наконец, - ты всякий раз стремишься подтрунить над теми, с кем я работаю, или принизить мою работу?
- Разве?
- Ты прекрасно знаешь, что да. И это началось, как только мы поженились.
- Возможно, это потому, что мне приходится сражаться за каждую минуту, которую я могу провести с тобой вдвоем.
Но в душе она призналась себе: иной раз она действительно без всякого повода язвит, как, например, только что, когда речь шла о Хабе
Хьюитсоне.
Она налила Адаму вина и мягко сказала:
- Прости.