- С сегодняшнего утра. Поэтому мы ведем сейчас опробование новых тканей. Естественно, называется это “испытание на норку”.
- А что будет с машинами, где сиденья уже обиты этой тканью?..
- Одному Богу известно! К счастью, об этом не у меня будет болеть голова. Я слышал, что это уже дошло до председателя совета директоров, а
наш юридический отдел, насколько мне известно, тихонько утрясает все претензии. Всем ясно, что могут быть ведь и фальшивые претензии, но лучше
заплатить, лишь бы не сорвать крышку с котла.
- Крышку из норки?
- Избавьте меня от ваших шуточек, - невесело заметил заведующий лабораторией. - Обо всем этом вы должным путем узнаете, но я считал, что
вам - и еще кое-кому - не мешает уже сейчас быть в курсе дел из-за “Ориона”.
- Спасибо. - Бретт задумчиво кивнул. Да, конечно, придется менять обивку в “Орионе”, правда, это не его забота. И все же он был благодарен
Хеберстейну за информацию.
Придется ему в ближайшие же дни заменить машину или перебить сиденья. Дело в том, что они обиты металлической плетенкой, а в будущем месяце
он собирался подарить кое-кому к дню рождения норковую шубу и вовсе не хотел, чтобы она тут же была испорчена. В шубе этой будет ездить в его
машине Барбара.
Барбара Залески.
Глава 6
- Папа, - сказала Барбара. - Я дня на два задерживаюсь в Нью-Йорке. Хотела тебя предупредить.
В телефоне отчетливо слышался грохот завода. Барбаре пришлось подождать несколько минут, прежде чем телефонистка разыскала Мэтта Залески, и
сейчас он говорил с нею, видимо, стоя где-то неподалеку от конвейера.
- Почему? - услышала она вопрос отца.
- Что почему?
- Почему ты задерживаешься?
- Да так, обычные дела, - весело ответила она. - Клиенты вынуждают нас в агентстве изрядно ломать голову. Намечено несколько совещаний по
рекламе на будущий год - мне надо на них быть. - Барбара старалась говорить терпеливо. Право же, она едва ли должна давать такого рода
объяснения: она ведь уже не ребенок и не обязана спрашивать разрешение, чтобы подольше не ложиться спать. И если ей захотелось пробыть неделю
или месяц в Нью-Йорке, а то и остаться там насовсем, - это ее дело.
- А неужели нельзя на ночь возвращаться домой и вылетать утром?
- Нет, папа, это невозможно.
Барбара очень надеялась, что он не заупрямится и ей не придется снова доказывать, что она совершеннолетняя - ей двадцать девять лет, и она
голосовала уже на двух президентских выборах, и у нее серьезная, ответственная работа, с которой она неплохо справляется. Кстати, благодаря
своей работе она вполне самостоятельна в финансовом отношении, так что в любой момент могла бы отделиться от отца, но она знает, как одиноко ему
стало после смерти матери, и не хочет еще больше отягощать его жизнь.
- Когда же ты вернешься?
- К концу недели - наверняка. Как-нибудь уж ты проживешь без меня. Только будь осторожен и помни о своей язве. Кстати, как она?
- Я про нее и думать забыл. И без того хватает забот. Сегодня утром была крупная неприятность на заводе.
"Отец явно взвинчен”, - подумала она. Такими становятся все, кто связан с автомобильной промышленностью, в том числе и она сама.