- В этот момент к ним подошел управляющий, и она доложила ему:
- Эта женщина украла портфель - вот он, у нее в руке. Я задержала ее при выходе.
- Так, - сказал управляющий, - пройдемте в заднюю комнату. - Держался он спокойно, как и женщина-сыщик, заранее зная, что надо делать и как
довести эту неприятную миссию до конца. Он лишь скользнул взглядом по Эрике, и она поняла, что ее внешность не имеет для него значения, в его
глазах она просто преступница.
- Вы все слышали? - сказала женщина-сыщик. И, дернув Эрику за запястье, повернула ее лицом к магазину, в глубине которого, очевидно,
находились служебные помещения.
- Нет, нет! - Эрика уперлась ногами в пол, отказываясь идти. - Это ошибка.
- Не мы, сестренка, а такие, как ты, совершают ошибки, - парировала женщина-сыщик. И, обращаясь к управляющему, цинично заметила:
- Вам когда-нибудь попадалась такая, которая говорила бы иначе?
Управляющий явно нервничал. У Эрики был громкий голос, и все, кто находился поблизости, повернулись в их сторону. И управляющий, явно желая
поскорее прекратить этот спектакль, красноречиво дернул головой, указывая на дверь в глубине магазина.
Тут-то Эрика и совершила решающий промах. Если бы она последовала за теми двумя, все произошло бы согласно уже установившейся традиции.
Сыщица учинила бы ей допрос, очевидно суровый, в ходе которого Эрика скорее всего не выдержала бы, признала свою вину и стала бы умолять ее
отпустить. А во время допроса она сообщила бы, что ее муж занимает один из руководящих постов в автомобильной промышленности.
Затем ей предложили бы изложить дело на бумаге. Она через силу собственноручно описала бы, что произошло. После чего ее отпустили бы домой,
и инцидент - в том, что касается Эрики. - считался бы исчерпанным.
Управляющий переправил бы признание Эрики в следственный отдел Ассоциации розничных торговцев. Если бы ее имя значилось в картотеке
правонарушителей, дело могли бы передать в суд. Если же такого рода правонарушение совершается впервые - а официально ни в чем другом Эрику
нельзя было обвинить, - все на этом бы и кончилось.
Хозяева магазинов в пригородах Детройта, особенно вблизи фешенебельных районов, таких, как Бирмингем и Блумфилд-Хиллз, имели печальный опыт
общения с воровками, которые крали просто так, из спортивного интереса. И хотя коммерсантам вовсе не обязательно быть еще и психологами, тем не
менее большинство из них знали, что такие кражи объясняются сексуальной неудовлетворенностью, одиночеством, потребностью привлечь к себе
внимание, что особенно характерно для жен высокопоставленных сотрудников автомобильных компаний. Кроме того, владельцы магазинов понимали, что
передача таких дел в суд и шумиха, которую поднимут газеты вокруг громкого имени из мира автобизнеса, могут причинить их коммерческим интересам
только вред. Среди элиты автомобильных компаний очень развито чувство клановости, и магазин, замахнувшийся на человека из их среды, мог легко
подвергнуться всеобщему бойкоту.
Поэтому в розничной торговле применялись иные методы. Если воровку удавалось поймать и уличить, ей предлагалось просто оплатить украденные
товары, что она и делала без особых возражений. В иных случаях магазины присылали счет на дом после установления личности, а страха перед
полицейским участком и суровым допросом оказывалось нередко достаточно, чтобы человек больше никогда в жизни не стал красть с прилавка.