— Но вы же сами были против этого, — залепетал сухопарый. — Я не решился ослушаться.
— А, видимо, надо было. — Верховный как-то сразу сник. — Идите, — махнул он рукой.
Уже когда они были в дверях, он окрикнул:
— Алхимик! Стой! Что там с твоими хвалёными приспособлениями, как их там? Огнебросами?
— Огнемётами, Ваша Великосветлость!
— А попроще никак нельзя было назвать? — проворчал Верховный и, остановив взмахом руки готовый политься на него поток ненужных объяснений Алхимика, продолжил: — Пусть будет огнемёт. Ну, так и что с ними, когда будут доставлены к башням?
— Уже доставлены, — поспешил заверить его Алхимик. — Начинаем уже их монтировать на стенах. Я сам лично отправлюсь после Празднования проверить, как они пристрелены.
— Вот это правильно. Вы вдвоём лично за это отвечаете. Поручать это Стражу не хочу. Вечно его вояки всё напутают.
Тогда его в два голоса заверили, что непременно так и будет.
Когда же наконец за этими двумя закрылись тяжёлые распашные двери, Верховный позволил себе откинуться в кресле и закрыть глаза. Эта чёртова мигрень, преследовавшая его с того самого дня, когда ему сообщили о гибели сына, совершенно выбивала из колеи. Помогал только отвар лесного сбора, который доставал для него Алхимик.
«Интересно получается, — подумал он о жителях Прилесья, — несмотря на постоянные опасности, таящиеся в Лесу, и практически полное отсутствие всяческих удобств, которых в изобилии хватает в Городе, они здоровые как стинхи. Да и шептуны Прилесья не чета местным доморощенным костоправам. Если верить Судье, так каждый сотый ребёнок рождается с дефектами. Мы все, всегда и во всём виним Лес. А может, прав был Лео, когда говорил, что причина кроется в нас самих?» Он почувствовал лёгкий сквозняк от открывающейся двери и приоткрыл глаза.
— Клео, девочка моя, это ты? Иди, обними своего старика.
— Отец, — девушка внимательно посмотрела на него, — опять эти бездельники довели тебя до мигрени?
— Да заберут их Ушедшие, — с улыбкой проговорил он. — Когда я вижу тебя, у меня всё как рукой снимает. «Вылитая мать, — открыто любуясь ей, подумал он. — Такая же густая копна чёрных, как смоль, волос и неуловимая плавность в движениях».
— Что на этот раз? — положив ему руки на голову, спросила она. — Опять грызню между собой устроили?
— Их сейчас больше волнует подготовка к Празднованию, — Верховный скривил губы в недоброй усмешке. — Можно подумать, им и так праздников не хватает.
— Ты же знаешь, народ любит зрелища. И тебя любит, — она погладила его по голове, — а это дорогого стоит.
— Нехорошие у меня предчувствия, дочка, — вздохнул он, — сам не пойму, что со мной. Эх, если бы была жива твоя матушка. Вот у кого был настоящий Дар предвидения! Не то что у площадных крикунов, величающих себя оракулами и провидцами. Им только на ярмарках выступать да людей пугать очередным Последним Исходом.
— Так всегда перед его приближением, папа. Мне тоже последнее время сны неприятные снятся. — Она замолчала, потом добавила: — Лео снился…
— Давай не будем об этом, — сжал он её ладонь.
— Не вижу я его мёртвым, отец! — Она выдернула свою руку и отошла на шаг. — Как ты этого не можешь понять!
— Дочь, прошло семь лет. Семь!
— Да, я понимаю. Но ведь никто так и не нашёл их тела.
— Это Лес. Там и месяц — огромный срок. Не мне тебе это объяснять, — он старался говорить спокойно.
— Ты всегда говоришь, что я похожа на мать в молодости. Может быть, у меня нет того Дара, что был у неё, но и я могу слышать сердцем.
— Хорошо. — Верховный о чём-то задумался. — Ты уже выросла. Как же быстро бежит время. — Было видно, что он хочет что-то сказать, но не решается. — Я тебе раньше об этом не говорил. — Он опять замолчал, — помнишь, мы снарядили тогда спасательную экспедицию?
— Конечно, и что?
— Тогда ничего не нашли. Только место последней стоянки. Вещи кое-какие.
— Он опять замолчал.
— Отец, что? — Клео уже почти кричала.
— Была ещё одна экспедиция, — через силу проговорил он.
— Ещё одна? — она непонимающе захлопала ресницами.
— Да. Ещё одна. Спустя год после его… — он запнулся, словно подбирал слова. — После их исчезновения. Я попросил об этом одного человека из Долины.
— И что? Он их… — она не решилась закончить.
Вместо ответа Верховный грузно поднялся из кресла и прошёл в дальний угол к несгораемому шкафу, искусно задекорированному под общий интерьер залы. Клео знала, что отец хранит в нём важные бумаги. Верховный открыл один из ящиков и поманил её к себе.
— Охотник мне рассказал, что в этот раз он углубился в Лес так далеко, как никогда прежде. С большим трудом ему удалось обнаружить ещё один их стояночный лагерь. Там было всё перевёрнуто и разбросано в разные стороны. Конечно, всё уже густо заросло растительностью, но он всё же кое-что нашёл. С этими словами Верховный протянул в её сторону руку и разжал ладонь. Клео ахнула. Эту вещь невозможно было ни с чем спутать. Это был кулон Лео. Точно такой же, как тот, что висел сейчас у неё на груди. Два одинаковых кулона. Это был им подарок от матери, сделанный незадолго до её смерти. Клео никогда его не снимала, даже когда ложилась спать.
— Открой его, — отец внимательно следил за дочерью и понял, что она хотела спросить. — Охотник нашёл его высоко привязанным к ветке дерева.
Клео дрожащими пальцами нажала на скрытый механизм. Крышка кулона съехала в сторону, и в её ладонь скользнул сложенный вчетверо затёртый листочек бумаги. Она осторожно его развернула. Сомнений не было. Размашистый почерк своего брата она бы ни за что не спутала. Клео начала быстро читать.