– Ну, просто я вспомнила, как Альберт смотрел на мою еду, ему было противно, значит кровь вкуснее?
– Кровь на много вкуснее, детка, но я думаю, что она сейчас тебе не понравится.
– Ну, а все-таки Шарлотта, как вы едите?
У матери потемнели глаза:
– Это не тема для беседы для юной девушки, после обращения Гаюс тебе все расскажет.
– И это говорит вампирша со столетним стажем, – подумала я, – как будто с монахиней общаюсь. Ладно, найду того, кто мне расскажет.
И на следующий вечер я отправилась на поиски. У Аякса смысла нет спрашивать, он расскажет только то, что разрешил Гаюс, сам Гаюс сейчас ни чего не расскажет. Вот, Мадлен, любительница посплетничать, вчера они охотились, значит у нее сегодня уборка ночью, зазову ее в комнату.
Ждать пришлось не долго, как только последний луч солнца исчез с земной поверхности, двери подвала растворились и появились все слуги, Гийом, вроде дворецкий, Марчелло, Мадлен, и все остальные.
Гаюс вместе с охраной, Гийомом и Марчелло каждую ночь отправлялись на патрулирование, в ближних лесах были замечены кочевники – вампиры. Дома оставались только я, Шарлотта, Мадлен и Альберт, под охраной Аякса. Мадлен и Шарлотта занимались домашними делами, Альберт маялся от безделья, Аякс убирал двор и охранял меня, я обычно спала.
Но сейчас я прошмыгнула вслед за Мадлен, как только она поднялась в галерею, направляясь в комнату Шарлотты.
– Мадлен, мне скучно, давай я тебе помогу.
Горничная рассмеялась своим заразительным, раскатистым смехом:
– Дельфина, ты что-то натворила и теперь прячешься от Шарлотты?
Ну, что ж не получается так, попробуем по-другому:
– Нет, просто я хотела с тобой поговорить, – я сделала таинственные глаза и замолчала.
Это был верный способ разговорить Шарлотту, намек и молчание. Сначала она удивленно посмотрела, потом отвернулась, ожидая, что я продолжу, но я молчала, и, наконец, она не выдержала:
– Дельфина, что ты хотела спросить?
Я сделала отмороженное лицо:
– Да так, одну вещь… я подумала, что никто не сможет мне рассказать, так как ты… но ты занята, я наверно пойду…
Мадлен недовольно фыркнула, подхватила меня и усадила на сундук Шарлотты:
– Говори!
– Я слышала, как Альберт рассказывал охраннику, как вкусна наша человеческая кровь.
– Да, и что?
– А как вы ее пьете?
У Мадлен распахнулись глаза от удивления:
– Ну, мы прокусываем артерии у человека и пьем.
– И все? Что же здесь вкусного?
– Нет не все, когда ты прокусываешь кожу человека, и тебе на язык попадает первая капля, то уже невозможно остановиться, – она закатила глаза, – это так, это так восхитительно, теплая кровь течет в горло, она такая…
Мне не понравился взгляд Мадлен, когда она посмотрела на меня, он был очень сосредоточенным, глаза потемнели. Она наклонила голову влево, как собака, потом выпрямила и стала приближаться ко мне.
– Аякс! – я заорала во всю мощь своих легких.
Мадлен дернулась, и ее отбросило в угол комнаты, а мой страж материализовался около меня:
– Дели? – его голос звучал озабоченно.
Я перевела глаза на Мадлен, она уже оправилась и теперь трепетала от страха, ее могут убить за покушение на ребенка вампиров. Я поняла, почему Гаюс запретил всем говорить со мной об охоте. Из всех вампиров нашего небольшого клана только он был старым, только он мог контролировать себя и ситуацию в целом. И я была виновата в соблазнении Мадлен.
– Аякс, мы видели в окно тени, наверно это кочевники, а Гаюса нет дома, что делать?
– Я проверю. Мадлен, не спускай глаз с Дельфины.
И мой верный страж исчез. Мадлен посмотрела на меня:
– Дели прости.
– Это ты прости меня, я не думала, что тебе так будет трудно. А сейчас придумай, что мы скажем Аяксу, когда он вернется.
***
Так, что там говорила Мадлен:
– Прокусываешь кожу человека, и тебе на язык попадает первая капля, то уже невозможно остановиться, это так восхитительно, теплая кровь течет в горло, она такая…
Теплая кровь потекла по моему горлу. Я в блаженстве закрыла глаза.
– Юлия, – кто-то сильно толкнул меня в бок. Я дернулась и очнулась. Сидящая рядом соседка по парте быстро зашептала на ухо:
– Мешков на тебя пялится уже минут двадцать, с экзаменом пролетишь!.. Эй, ты, что на меня так смотришь?
– Как?
– Как будто сейчас съешь!
Я внутренне содрогнулась, съесть Наську? Потом прислушалась к своим ощущениям. А она ничего, пахнет приятно.
Я опять получила толчок под ребра:
– Прекрати, я обижусь.
Глубоко вздохнув, я перевела глаза на свои лекции. Интересно, а на самом деле смогла бы я съесть Наську?
– Бедная девочка, и что это с ней такое в последнее время? Вот я всегда говорила, что воздержание до добра не доведет, все время одна, да одна…
– Ничего, со мной все в порядке, и почему ты говоришь обо мне в третьем лице, как будто меня здесь нет?
Глаза Насти были размером с блюдце:
– Как ты это делаешь?
–?!
– Я ничего вслух не говорила, я это подумала…
– Не шути подруга, настроение неподходящее.
– Кто-то из нас двоих точно сошел с ума, – соседка не открывала рот, но ее голос звучал, как будто мы беседовали.
Мы уставились друг на друга, не понимая, что происходит.
– Так, по-моему, мои лекции современных барышень не интересуют, можете погулять, но на экзамен придете только с допуском деканата, – прозвучал голос Мешкова, – (что за студентки пошли, всю ночь шляются, а потом друг другу хвастаются, вот в мое время….)
– Да, в Ваше время девушки были скромнее, юноши умнее, а правительство честнее!