- Но она может выйти за него просто мне назло! - выкрикнул я.
- Это правда… Но если она так сделает, будет потом всю жизнь каяться.
- А мне с этого какой прок? Слушай, ты просто болван, знаешь ты это?
- Не расстраивайся, Хэл. Что я мог сделать? Если б я рассказал, ты стал бы переживать. Кроме того, мы так долго не виделись.
- Почему не признаться честно? Тебе было просто наплевать, разве не так?
- Что ты городишь, не будь идиотом!
- Джордж, - сказал я, - я по-настоящему люблю тебя, не могу не любить, мы были так близки все эти годы. Но я никогда больше не буду тебе доверять. Кто, как не ты, должен был поставить меня в известность.
- Ладно, Хэл, как знаешь.
Мы ничего больше не сказали друг другу. Молча легли спать после того, как Джордж тщательно помылся. У меня была некоторая надежда, что я вправил ему мозги.
Утром я распрощался со всеми. В Нью-Йорке зашел в кондитерскую и, не зная, чем таким угодить старикам, послал им коробку шоколадных конфет.
С тех пор Джордж Маршалл перестал быть мне братом-близнецом.
- Так ты и потерял Уну? - спросил Макгрегор.
- Да! Вернувшись, я узнал, что она вышла замуж. Всего три дня назад.
- Что ж, может, это и к лучшему, Хэл.
- Ты прямо как Джордж.
- Нет, серьезно, на кой пытаться насиловать судьбу? Предположим, ты все-таки женился на ней. Через год или два вы бы, насколько я тебя знаю, разошлись.
- Лучше разойтись потом, чем вообще не жениться.
- Хэл, ты дубина! Послушать тебя, так подумаешь, что ты все еще любишь ее.
- Может, люблю.
- Ты рехнулся. Если завтра встретишься с ней на улице, небось удерешь во все лопатки.
- Может, и так. Но это совсем другое дело.
- Ты безнадежен, Хэл. - Он повернулся к Трикс. - Ты когда-нибудь слышала что-нибудь подобное? И он называет себя писателем! Хочет писать о жизни, а не знает человеческой природы. - Он посмотрел на меня. - Когда соберешься писать великий американский роман, Хэл, приходи ко мне! Я тебе расскажу парочку историй из жизни, чтобы ты понял, что к чему.
Я засмеялся ему в лицо.
- Давай-давай, умник, смейся. Когда перестанешь витать в облаках, опустишься на землю, приходи, я помогу тебе выпутаться из неприятностей. Научу, как прожить пару лишних лет с этой… как там ее… да, с Моной. Мона, Уна… одна другой стоит, ведь так? Почему не найдешь девчонку, которую зовут попроще: Мэри, допустим, Джейн или Сал?
Облегчив душу, Макгрегор немного смягчился.
- Хэл, - снова начал он, - все мы простаки. Ты не такой плохой парень, это я тебе точно говорю. Беда в том, что у всех нас есть идеалы. Но стоит раскрыть глаза пошире, как начинаешь понимать, что ничего нельзя изменить. Конечно, слегка изменить кое-что можно - революцию там устроить и все такое, но это ничего не значит. Люди остаются какими были - роялистами, коммунистами или просто демократами. Каждый за себя, вот в чем дело. Когда ты молод, это действует угнетающе. Просто не можешь в это поверить. Чем больше в тебе веры, тем сильнее разочарование. Потребуется еще пятьдесят тысяч лет, - или больше!- прежде чем в человечестве произойдет какое-то коренное изменение. А пока не будем унывать. Согласен со мной?
- Ты рассуждаешь точно как твой старик.
- Потому что это достаточно верно, - сказал он с серьезным видом. - И показывает, что мы не так оригинальны, как нам казалось. Мы стареем, ты это понимаешь?
- Ты - может быть, я - нет! - сказал я как отрезал.
Даже Трикс засмеялась над нашим спором.
- Оба вы сущие дети, - сказала она.
- Не валяй дурака, сестренка. - Макгрегор потянулся к ней, чтобы приласкать. - Если я еще ретив в постели, это не значит, что я мальчишка. Я старый человек, растерявший все иллюзии, хотите верьте, хотите нет.
- Тогда зачем ты хочешь жениться на мне?
- Да не знаю,- устало сказал Макгрегор. - Может, потому, что просто хочется чего-нибудь новенького.
- Это мне нравится, - слегка обиделась Трикс.
- Ты знаешь, что я имею в виду, - вздохнул Макгрегор. - Господи, неужели нужно изображать из себя романтиков, только чтобы угодить этому типу? Мне хочется иметь дом, настоящий дом, вот что! Меня тошнит от того, что я бегаю сюда тайком.
Трикс молча поглядела на меня и покачала головой.
- Не принимай его всерьез, - сказал я успокаивающе. - Он вечно наговаривает на себя.
- Точно, - развеселился Макгрегор. - Давай расскажи обо мне что-нибудь хорошее, а я послушаю. Скажи ей, чтобы не волновалась, что я скоро успокоюсь. Убеди, что из меня получится прекрасный муж… Нет, погоди! Лучше ничего не говори. У тебя чертовский талант все портить.
- Пусть говорит! - возразила Трикс. - Мне любопытно знать, что твой лучший друг Генри на самом деле думает о тебе.
- Ты ведь не считаешь, что он скажет правду? Этот парень скользкий как угорь. Он рассказывает о Джордже Маршалле, но… Не знай я его как облупленного, я б давно перестал водить с ним дружбу.
- Генри, - спросила Трикс, - ты действительно считаешь, что стоит выходить за него замуж?
- Пожалуйста, не задавай мне таких сложных вопросов, - попытался я отшутиться.
- Видишь, - оживился Макгрегор, - он не может сказать ни «да», ни «нет», вот так-то. Но что это значит, Генри? «Да» или «нет»?
Я промолчал.;
- Значит, «нет», - сказал Макгрегор.
- Не спеши! - одернула его Трикс.
- Так, Генри. Не похоже на откровенность, - сказал Макрегор. - Полагаю, ты меня слишком хорошо знаешь.
- Я не сказал ничего ни хорошего, ни дурного, - попробовал я отбиться. - Зачем делать выводы? Кстати, который час?
- Ну вот! Теперь он интересуется, сколько времени. В этом весь Генри.
- Только половина третьего, - сказала Трикс. - Сделать еще кофе?
- Было бы прекрасно, - откликнулся я. - А торт еще остался?
- Смотри, как он встрепенулся. И это всегда так, стоит при нем упомянуть о еде. Господи, Хэл, ты никогда не изменишься. Наверное, это мне в тебе и нравится - что ты неисправим. - Он подсел ко мне, стряхнул пепел с сигары и принялся дальше облегчать душу: - У Тесс, как ты знаешь, масса связей. Она хотела видеть меня судьей. Но дело в том, что я не могу претендовать на должность судьи и одновременно заниматься бракоразводным процессом. Понимаешь, что я имею в виду? Кроме того, не уверен, что я могу быть судьей. Даже на этом посту нельзя не запачкаться. Да, откровенно говоря, не такой уж я хороший юрист. Не увлекает меня это дело…
- Почему тогда не бросишь, не попробуешь заняться чем-то другим?
- Чем, шины продавать? Чем еще можно заняться, Генри? Что одно, что другое - все плохо.
- Но есть хоть что-нибудь, что было бы тебе по сердцу?
- Честно говоря, Хэл, нет! В глубине души я законченный лентяй. Мне одного хочется - плыть по течению, прилагая минимум усилий.
- Так плыви! - сказал я.
- Это не выход. Вот если бы меня тянуло писать, другое дело. Но меня не тянет. Я не художник. И не политик. Ничто меня не увлекает.
- Тогда ты конченый человек, - сказал я.
- Не знаю, Хэл, я бы так не сказал. На свете полно вещей, которые можно делать спокойно, не вкладывая всю свою страсть.
- Твоя беда в том, - сказал я, - что ты вечно хочешь, чтобы кто-то другой принимал за тебя решения.
- Вот это верно! - неожиданно оживился Макгрегор, хотя мне было непонятно почему. - Поэтому я и хочу жениться на Трикс. Мне нужен кто-то, на кого я мог бы опереться. Тесс вроде мокрой губки. Вместо того чтобы поддержать меня, она позволяет мне падать.
- Когда ты только собираешься повзрослеть?
- Брось, Генри, не начинай. Ты сам как большой мальчишка. Держишь подпольный кабак, подумать только! А еще намеревался мир потрясти. Ха-ха! Ха-ха!
- Дай только время. Я еще могу оставить тебя в дураках. По крайней мере я знаю, чем хотел бы заниматься. Это уже кое-что.
- А способен ли ты? Вот в чем вопрос.
- Посмотрим.
- Генри, ты пытаешься писать с тех пор, как я знаю тебя. У других писателей в твоем возрасте за плечами по крайней мере полдюжины книг. Ты даже не закончил первой - или все же закончил? Так что не мешает тебе самому призадуматься.