Онивошливобычнуюмосковскуюкомнату,служившуюодновременно и
столовой,и гостиной,и спальней, заставленную сборной мебелью, где резной
дубовый буфет и обитая потертым бархатом кушеточка стояли,тесно прижавшись
друг к другу, точно в мебельном магазине.
- Нехорошо! Нехорошо, Елизавета Васильевна, забывать старых знакомых, -
шутливосказалПолторацкий,спокряхтыванием присаживаяськобеденному
столу.-Я-то ведь еще помню, как Алексей Семенович упрекал вас в том, что
вы ко мне неравнодушны... Зря, видно. - Он взглянул на Виктора. - А это...
- Железнов, - назвал себя Виктор.
- Тоже занимается... бактериологией, - добавил профессор, подумав.
- Что вы, Яков Захарович, я вам очень рада, - сказала Бурцева, смущаясь
еще больше.
- Ну как вы? Как живете? - полюбопытствовал профессор.
Минут пять расспрашивал он Елизавету Васильевну о ее жизни.
ПослесмертимужаБурцеваизучила стенографию,служила накрупном
машиностроительном заводе,жила вместе состаршей сестрой -та занималась
хозяйством.
- А мы к вам по делу, - внезапно сказал Полторацкий, прервав расспросы.
- Помнится,уАлексея Семеновича были всякие там тетради,записи опытов и
прочее. Сохранились они у вас?
- Алешины записки? - переспросила Елизавета Васильевна и покраснела еще
сильнее.-Как могли вы подумать, что я их... - сказала она с упреком и не
договорила. - Как лежало все в столе у Алеши, так и лежит.
- А вы не сердитесь на меня,-смущаясь сказал профессор. - Сам я все
свои бумаги порастерял...-Он сердито посмотрел на Виктора -виновника и
этого разговора,и того,что профессору приходилось врать,- и решительно
сказал:-Тут унас некоторые опыты думают повторить.Скакой жестати
пропадать трудам Алексея Семеновича.Так вот,- попросил он, - не одолжите
ли вы мне эти записки на некоторое время?
- Отчегоже,-простосогласилась Елизавета Васильевна.-Мнене
жалко...
Онавышлавсоседнююкомнату,ислышнобыло,каквполголоса
переговариваласьссестрой,потомзазвенелиключи,слышнобыло,как
выдвигаются ящики,ивдругЕлизаветаВасильевнанегромковскрикнулаи
заговорила с сестрой тревожнее и громче.
Растерянная,вышла она к гостям, и следом за ней показалась в дверях и
ее сестра.
- Я не понимаю, Яков Захарович... - сказала Бурцева, запинаясь. - Ящики
стола,гдележали рукописи Алеши,пусты...ИОляговорит -книмне
прикасалась. Никто из нас несколько лет не заглядывал в стол.
Профессор растерянно взглянул на Виктора. Тот встал.
- Вы, может быть, разрешите нам взглянуть? - спросил он.
- Да,да,-поспешно сказала Бурцева.-Я сама хотела вас просить.
Прямо что-то непонятное...
Вместевошлионивовторую комнату.